Остаться в живых: истории кузбассовцев, которые были на грани смерти

К сожалению, люди – не греческие боги с Олимпа, которым даровано бессмертие, и когда-нибудь земной путь каждого из нас закончится. Кому-то суждено уйти из жизни молодым из-за нелепой случайности, другие же благополучно доживают до глубокой старости и нянчат правнуков.

Корреспонденты VSE42.Ru разыскали кузбассовцев, которым удалось обмануть "женщину с косой" и отложить встречу с ней на долгие годы. Наши герои поделились историями, в которых им пришлось лицом к лицу столкнуться со смертью и не отправиться на тот свет.

Константин, 26 лет, Кемерово

17 июля этого года, в пятницу, мы с друзьями приехали в село Берёзово на отдых (нас было пятеро – три парня и две девушки). На следующее утро, в субботу, было очень жарко, и мы с другом решили искупаться. Далеко мы, естественно, идти не собирались, потому что оба плавать вообще не умеем. Это было действительно недалеко от берега – метров пять всего, потому что я даже мог ногами отталкиваться от дна. Я не помню и не понимаю, как всё случилось, но нас затянула воронка глубиной в шесть метров, которая, видимо, образовалась после резкого обрыва. Мы с другом попытались как-то выбраться (инстинкт самосохранения, конечно, сработал – надо выжить), но безуспешно: он набрал воды – и всё… захлебнулся. Как мне потом сказали, я пробыл под водой десять минут, а затем потерял сознание (это по свидетельствам тех, кто был на берегу).

Я очнулся в воде, когда меня вытаскивал человек по имени Сергей, который тоже там отдыхал с семьёй. После этого я снова "отключился", из меня бил фонтан воды, но позже сам пришёл в чувство. Спасатели ехали полтора часа, "скорая помощь" прибыла через двадцать минут, а друга вытащили только шесть часов спустя… Вообще, конечно, это ужасная смерть, и врагу такого не пожелаешь. Я считаю, что этот необорудованный пляж нужно закрыть, чтобы не было больше таких трагических инцидентов.

А год назад, в июле 2014-го, на Промышленновской трассе (на 23-м километре после виадука) я ехал на своей новой машине (всего две недели назад купил), налетел на огромный камень, слетел с дороги в кювет, после этого семь раз перевернулся – и ни одного перелома.

Хорошо, что был один: страшно подумать, что было бы, если бы в автомобиле находился кто-то ещё. По фотографиям машины можно понять, что там вообще было. И этот трагический случай иначе, чем чудо, назвать нельзя.

Галина, 54 года, Кемерово

13 ноября 2002 года мне делали операцию, которая называется венэктомия (прим. ред. – хирургическое вмешательство, позволяющее удалить варикозные вены). Сделали местное обезболивание новокаином, и всё сначала шло нормально: наркоз действует – я в сознании. Но потом я почувствовала, что мне плохо становится (как оказалось, у меня быстро падало давление). Я в это время разговаривала с медсестрой и пожаловалась ей, что состояние ухудшается. Когда уже начали мерить показатели, тонометр выдал 60/20. Тут, конечно, весь медперсонал запаниковал, из реанимации прибежали врачи, начали какие-то уколы ставить. Ищут вены, а их нет из-за низкого давления. В итоге поставили под ключицу, в области шеи.

Помню, что очень сильно болела голова, а потом был момент, что я вообще "отключилась" – "провалилась", даже увидела какой-то белый свет, шедший из глубин подсознания, тоннель, но тут же вспомнила про мужа и дочь и поняла, что надо саму себя вытягивать, боролась, хваталась за жизнь. Потом, когда давление начало повышаться из-за введённых препаратов, я в себя пришла, старалась глаза не закрывать, чтобы опять в обморок не упасть.

Операцию приостановили, только потом уже доделывали. Врачи, конечно, сильно перепугались: большое количество новокаина повлияло на то, что давление упало. Как выяснилось, бывает такая редкая реакция. Если бы были какие-то прецеденты, наверное, давление бы мерили в течение операции. А когда меня привезли в палату, я сутки спать не могла: то ли от шока и испуга, то ли от последствий лекарств.

Павел, 34 года, Осинники

(Прим. ред. – история рассказана родственниками – тётей и дядей, – так как сам герой находился на лечении в больнице).

Малые города особенно подвержены наркомании, и молодёжь, которая не была морально устойчива, поддалась пагубным увлечениям. Плюс ко всему бывает, что катализатором выступают какие-то проблемы: семейные, личного характера и так далее. Там как раз произошло то, что отец с матерью начали бракоразводный процесс, и Паша был предоставлен сам себе. Попробовал наркотики он в 16 лет, и пошло-поехало. Естественно, воровал деньги, вещи у родителей, чтобы добыть средства "на дозу". И вот однажды в 18 лет его очень сильно избили за то, что он у кого-то украл телевизор, чтобы, видимо, продать технику и расплатиться за наркотики. Покалечили его так, что пробили почку, поэтому её пришлось удалить (долго потом ещё в больнице лежал).

И всё равно даже после таких событий желание быть "под кайфом" его пересилило, хотя он убеждал родителей, что, мол, всё, я больше не буду. Потом ещё "сидел" за мелкое воровство.

А самое страшное случилось пять лет назад, когда они с двоюродным братом в Новокузнецке, в каком-то "гадюшнике", укололись, и у обоих случился страшный "передоз". Брат умер, а Пашу кое-как смогли откачать. И теперь он страдает от ВИЧ, туберкулёза и гепатита С. Парень в тридцать четыре года весит сорок килограммов, у него сейчас – страшнейшая одышка, он давно лежит в тубдиспансере. Мать возит ему всякие обезболивающие лекарства, но они не помогают. Он уже не может по-человечески поесть, почти не разговаривает, курить уже тоже не в состоянии. Сам угробил свою жизнь, у него было много возможностей реализовать себя, он мог бы быть хорошим сыном, мужем и отцом.

(Прим. ред. – Павел скончался 21 августа в туберкулёзном диспансере во время подготовки данного материала к публикации). 

Евгений, 56 лет, Кемерово

Это произошло 13 мая 1981 года (вот и не верь теперь в чёртову дюжину). Тогда я работал на шахте "Шушталепская" в Малышевом Логу, и из Осинников и Калтана туда ходили служебные автобусы, которые пересекали железнодорожную ветку "Новокузнецк – Таштагол". Работали мы на шахте в четыре смены по шесть часов. В тот день я трудился в третью смену (с вечера до трёх-четырёх утра). Нас возили служебные ЛАЗы, у которых сзади находился двигатель, и, соответственно, там были самые тёплые и "козырные" места, поэтому все спешили занять сиденья там. Забежали в автобус – кто раньше сел, тот и занял "центровые" (обычно там в карты играли). Уже не помню, по какой причине я пришёл позже, но в итоге сел в середине салона.

Доехали мы до переезда, я сидел и дремал. Увидел, что до самой станции Калтан стоял какой-то то ли порожняк, то ли грузовой поезд, а охраняемый переезд в это время был открыт. После этого я опять погрузился в сон.

Тут транспорт качнуло, когда наш водитель заехал на рельсы, и я проснулся. Парень надавил на газ, после чего автобус дёрнулся и проехал вперёд, чтобы не столкнуться с поездом. В итоге проезжающий электровоз ударил нас, но не в среднюю часть автобуса, где сидел я, а в заднюю дверь, поэтому "служебку" не потащило по путям, а просто сбило вниз, к речушке. И поезд ушёл (он смог остановиться через два километра). Я помню последний момент – только солнце (как мне тогда показалось сквозь сон), которое оказалось прожектором поезда, и потом я уже сижу на обочине, мне сильно больно ногу.

Раз – вижу две милицейские машины. Подъехали, спрашивают меня: "Что случилось?". Посветили фарами вниз, а там автобус лежит на боку, и, как муравьи, копошатся люди. По рации экстренно вызвали "скорую" из Калтана и Осинников. Я, видимо, сильно ударился головой, потому что "проваливался" постоянно, терял сознание. Потом очнулся в операционной, мне что-то с ногой сделали (она была вывернута вбок), вправили, шрамы вот до сих пор остались.

Итог этой аварии: двенадцать человек погибли, кто сидел сзади, и тридцать семь пострадавших лежали в "травме". Кому-то повезло, кто спереди был, водитель практически вообще не пострадал. У кого-то – перелом ключицы, у нескольких человек – компрессионные переломы позвоночника, перелом таза, разрыв мочевого пузыря…

Когда началось расследование, оказалось, что к той женщине, работавшей на переезде, пришла подружка, которая была должна ей десять рублей. Вместо денег она принесла водку, они выпили, потом подруга ушла. И, когда пришёл сигнал со станции "Калтан", что нужно закрывать переезд, работница этого не сделала. Суд над ней проходил прямо в актовом зале шахты, "дали" ей двенадцать лет колонии. Конечно, многие возмущались: мол, мало это – по году за каждого погибшего.

Когда машинист и его помощник приезжали к нам в больницу, они говорили: "Мы видели, что сейчас собьём автобус, и, ребят, ничего сделать не могли: у нас было семьдесят вагонов с рудой".

С водителем автобуса, кстати, не знаю, что было: наверняка его тоже осудили, ведь он должен был убедиться в безопасности манёвра.

Кристина, 27 лет, Кемерово

(Прим. ред. – наши корреспонденты писали об аварии, произошедшей 15 апреля этого года на пересечении проспекта Ленина и улицы 9 Января).

Я ехала с подругой к ней домой, была пассажиром. Мы уже практически доехали, поворачивали во двор, когда случилась авария. Сам момент ДТП, как приехала "скорая" и как нас доставали из машины, помню урывками. Врачи отвезли нас в 11-ю городскую больницу, там выяснилось, что у меня – открытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга тяжёлой степени, гематома, перелом ребра с разрывом ткани лёгкого, сломаны скула, нога и таз в четырёх местах, травматический шок и острая кровопотеря, ушибы разных частей тела и почек. В общем, состояние крайне тяжёлое. В 11-й больнице нет нейрохирургического отделения, и для проведения операции приезжали специалисты из 3-й городской. Меня погрузили в кому, чтобы избежать болевого шока, который я могла не пережить. В 11-й больнице мне сделали три операции на черепе, не считая процедур для других органов и частей тела. Там я пробыла четыре дня, и меня решили перевезти на реанимобиле в 3-ю городскую, не сказав об этом родителям, потому что я могла не доехать. Врачи не давали никаких гарантий, что я выживу, а если выживу, то было непонятно, в каком состоянии буду находиться. В коме я пробыла десять дней, практически месяц лежала в больнице. Осознание того, что могла не выжить, до сих пор не прошло…

Пока была в коме, мне снился сон: я попала в какую-то клинику и пыталась оттуда выйти, но меня не отпускали. Мне обещали что-то, если я у них останусь. Я лежала в какой-то большой белой комнате одна. Потом я поняла, что это не сон, а меня оттуда не выпускают. Я долго думала, как выйти, и решила отпроситься на день рождения к маме. Просила, но меня не отпускали и переместили в другую комнату, где со мной были ещё несколько человек, но я их не видела. Я пыталась говорить, но не могла, и старалась показать, что мне нужна ручка, чтобы написать на бумаге, что я должна попасть к маме на праздник. Самое интересное то, что, пока я лежала в реанимации 11-й больницы, я там была одна, а когда меня перевели в "трёшку", со мной лежали несколько человек. Я до сих пор не поняла, что это было: сон или часть моего сознания.

Придя в себя, я не понимала, что произошло, и пыталась уйти из палаты и больницы, хотела кататься на роликах, гулять, заняться йогой... Но этого ничего нельзя было делать, точнее, нельзя было даже садиться, ходить, можно было только лежать. Врачи говорили, что я не смогу передвигаться ещё долго, что после таких травм восстанавливаются шесть-восемь месяцев. Я не верила в это.

В день выписки ко мне в палату зашёл заведующий отделением вместе с моим врачом, увидел, что я не лежу, а полусижу, и очень грубо сказал, что этого делать нельзя: если я не буду лежать, то вряд ли вообще смогу нормально ходить. Очень благодарна своему врачу и медсёстрам за то, что они были очень понимающими и поддерживали меня, говоря, что я смогу это сделать, но попозже. Когда меня выписали, я начала потихоньку ходить, пять метров пройду – десять минут полежу, отдохну. Боль уйдёт – опять начинаю что-то делать.

К июню я уже была в нормальном состоянии – мне захотелось сходить в поход (это была мечта детства), ну и доказать себе и врачам, что я смогу. Мы были в походе семь дней. На Кузнецком Алатау поднимались на Поднебесные Зубья. Мы прошли за семь дней 80 километров. Я смогла.

Ещё я очень благодарна всем, кто переживал, помогал и поддерживал моих родителей. Это были не только мои родные и друзья, но и те, с кем я даже не была знакома. Я не ожидала, что у нас так много добрых людей, которых волнуют проблемы и горе других. Очень большое спасибо им за это. И за сюрприз, который они готовили.

До аварии я находилась в странном состоянии: была погружена в какую-то депрессию, всем недовольна... И жизнь дала мне хороший урок, что все проблемы – это мелочи, не нужно на них зацикливаться, нужно любить и ценить жизнь, радоваться и наслаждаться ею: всё решаемо.

Фото: vse42.ru, из личного архива Кристины Давыдовой и Константина Горлова
Автор:
Комментарии для сайта Cackle