Кто-то его не любит и считает, что все, что он делает – это уровень школьных сочинений. Кто-то боготворит и с замиранием сердца смотрит его спектакли, читает его книжки, а кузбассовцы еще и гордятся тем, что он наш, кемеровский. Однако даже в родном городе Гришковец персона неоднозначная… Почему так получилось? Каким был Гришковец до того как стал маститым драматургом и известным писателем? В обеих сторонах медали разбирался наш корреспондент.
ЧЕРВЫ-ТРЕФЫ
Евгений Гришковец родился и вырос в обычной, но весьма интеллигентной семье. Мама преподавала теплотехнику и термодинамику, а отец работал в университете заведующим кафедрой на экономическом факультете. О своих родителях писатель всегда вспоминает с особой теплотой.
- Я родился в 1967 году у студентов второго курса в Кемерове, - рассказывает в одном из своих интервью Гришковец. - Они не подкидывали меня бабушкам, всюду брали с собой, даже когда уехали учиться в аспирантуру. Это была семья, и в этом было её основное благополучие.
Женя рос обычным мальчиком, и тяги к писательству с младых ногтей у него замечено не было. Напротив, мальчишка мечтал стать энтомологом – изучать насекомых. В своем рассказе «Дарвин» Гришковец пишет: «Отец веселил друзей:
- Женя, кем ты у нас будешь? - спрашивал он меня трёхлетнего.
- Энтомологом! - громко орал я, и все смеялись.
- А кем не будешь?
- Орнитологом! - вопил я радостно. Это был маленький семейный аттракцион».
А пока до института было далеко, Гришковец как и все дети ходил в обычную школу.
- Я сменил четыре школы, потому что одноклассники смеялись надо мной, – рассказывает Евгений. – «Черви-трефы» – вот как называлась моя картавость на языке логопедов. Это когда «трефы» выговариваешь нормально, а «черви» вообще никак не выговариваешь. И все сначала думали, что это я специально делаю – пародирую кого-то…
Хотя у самих одноклассников воспоминания о Гришковце остались смутными.
- Помню, был такой мальчишка – Женя Гришковец, - вспоминает Ирина Тугушева, она училась с Гришковцом в параллельном классе. – Обычный парень, немного мешковатый, ничем не примечательный. Хотя нет, одно в нем всегда привлекало мой взгляд – большой кожаный портфель!
Может быть, Гришковец так и остался бы незамеченным, но все перевернула поездка в Томск…
- Я приехал в Томск на зимние каникулы в 9 классе. Приехал из индустриального Кемерова в студенческий Томск. Томск был весь заклеен афишами, и там была совсем другая жизнь. Она меня поразила. Одна афиша сообщала, что будет спектакль театра пантомимы «Шляпа волшебника». Я пришел в Дом ученых, а билетов не оказалось. Пожалуй, я с этим столкнулся впервые в жизни. Но я уговорил парня, который продавал билеты и, как Буратино, попал на чудесный спектакль. Я ничего не понял, но заболел. Заболел по-настоящему.
Однако уезжать в другой город, чтобы поступать в театральный ВУЗ, он не решился, поэтому свой выбор остановил на факультете филологии КемГУ. (Кстати, о том, почему именно с этим факультетом связал свою жизнь Гришковец, можно почитать в его рассказе «Дарвин»).
Отучившись там всего год, Гришковец ушел на три года в армию – служить во флоте. После того, как долг Родине был отдан, Евгений восстановился в университете, но проучился там недолго. Решил рвануть на Запад в ГДР. Там в Красном Кресте рассказал, какой в Сибири ужасный семитизм и какой Евгений угнетенный. Ему поверили, послали в фабрику-столовую мыть посуду и жить в общежитии.
- Мне хватило трех дней, чтобы антисемитизм в Сибири значительно уменьшился, - смеется Гришковец.
Когда Евгений вернулся домой, он снова восстановился в универе и вспомнил о своей давней мечте – театре. Вместе с другом Сергеем Везнером, который тоже учился в КемГУ, он создал театр пантомимы «Мимоход». Но в скором времени в рамках одного жанра Гришковцу стало тесно, так пришла идея создать театр «Ложа».
ЛОЖА
В начале 90-х «Ложа» сразу стала явлением для нашего города. Группа энтузиастов устраивала не просто спектакли, они разворачивали целые перфомансы, закатывали необычные арт-акции. Например, «ложевцы» каждый раз отмечали пятницу 13-е. Возле театра всегда стояла старая «Победа», выкрашенная в розовый цвет. Город знал: если она катается по улицам, значит сегодня - пятница, 13-е. Была еще грязная пятница. Тогда в стоимость билетов входило несколько пакетиков фисташек, которые все грызли и бросали на пол. К утру шелухи по щиколотку. В этом был и практический смысл. Шелуха отполировывала пол, словно наждачной шкуркой. Достаточно было подмести утром - и пол блестел.
Идеи на тот момент били ключом. Хотя после спектакля «Мы плывем», который завоевал не только любовь зрителей, но и многочисленные награды на различных фестивалях, эти идеи до конца не доводились, бросались на полпути. Театру нужна была такая же яркая постановка. Ведь второй спектакль «Сингулярия тантум» особого эффекта из-за своей чрезвычайной сложности не имел.
Творческие поиски были долгими, и Гришковец решил действовать наобум. Он предложил каждому актеру выйти на сцену и что-нибудь рассказать. Включался свет, музыка, актер выходил на сцену и начинал монолог. Но все это не цепляло, до тех пор, пока свою речь не произнес Константин Галдаев.
20 лет театру "Ложа"
- Я как сейчас помню, что включил в качестве музыкального сопровождения кассету, которую дал мне Женя, с музыкой Эннио Морриконе из фильма «Миссия», - рассказывает Александр Винокуров, некогда звукорежиссер театра «Ложа», а сейчас главный редактор радио «Кузбасс FM». – Костя стоит на сцене и начинает рассказывать о каких-то своих впечатлениях из детства, в общем, ностальгирует, и делает это красиво. Нас всех так пробрало, что Женя сказал: «Так все, всем курить». В курилке царила тишина. Женя не вышел с нами. Через несколько минут он появился и произнес: «На сегодня репетиция закончена. Я знаю, о чем будет спектакль. Мы собираемся завтра». Так в 1993 году появился спектакль «Полное затмение».
С ним «Ложа» продолжила свое победоносное шествие по разным городам, странам и фестивалям. Кстати, как руководитель Гришковец был очень строгим и даже деспотичным. Он спокойно относился к вольному пересказу текста, но вот игнорировать дисциплину не позволял.
ПЕРФОМАНС НА ЛАВОЧКЕ
А еще Гришковец не любил, да и сейчас не любит, когда люди опаздывают.
- Как-то раз я договорился с Женей о встрече, - рассказывает Сергей Наседкин, актер и художественный руководитель театра «Ложа». – Но так получилось, что я опоздал на 15 минут, причем даже причина у меня была какая-то полууважительная. Когда я пришел, Женя выдал мне такую филиппику… В общем суть была проста – я не вправе распоряжаться его временем. С тех пор стараюсь никогда и никуда не опаздывать.
Ярким примером строгой дисциплины, которой добивался Гришковец, может послужить история, рассказанная нашему корреспонденту Александром Винокуровым.
- Во время фестиваля в Лазаревском в 1993 году труппе театра «Ложа» пришлось выступать в самом конце. И Женя, чтобы дисциплинировать нас, запрещал гулять до утра, выпивать, в общем, велел вести себя прилично. Но два человека умудрились провиниться - Максим Кокосов и Паша Колесников. Гришковец говорит: «Ну все, вы наказаны – завтра никуда не идете, у вас домашний арест». А мы тогда жили на побережье в каком-то пионерлагере. И территория «домашнего ареста» была ограничена лавочкой перед домиком. С одной стороны – глупость великая, с другой – Паша и Макс сделали из этого отличный перфоманс. Они с утра вышли, сели на лавочку и так целый день и просидели, аккуратно сложив ручки, в общем, все такие правильные и исправляющиеся. Было невероятно смешно и весело, и к вечеру Женя, конечно же, их простил. Что самое классное, никаких обид после этой истории не было. В этом и есть вся «Ложа».
Фестиваль в Лазаревском, 1993 год
Хотя о том периоде своего руководства Гришковец вспоминает с меньшим энтузиазмом.
- Любой руководитель - тиран, на мой взгляд, - рассказывает в одном из интервью Гришковец. - Руководство - это грех большой, это очень сильно разрушает сознание, душу, что угодно. Я в этом уверен, я руководил театром в Кемерове в течение семи лет. Там не было большого коллектива, самое большое - 20 человек, но я был очень суровый руководитель, я много кричал, настаивал на всем, много объяснял, если объяснял, значит врал, потому что любое объяснение - это упрощение ситуации и вранье.
…В 1998 году Гришковец решает уехать из Кемерово, он считает, что здесь больше некуда расти. Как позже написал он в своей книге «Реки»: «Я родился и вырос в городе, который не могу ощущать ни как большой, ни как маленький. Я не могу понять его размеров. Когда-то он казался мне непостижимо большим, а когда я бежал из него, он был удушливо тесен…».
Калининград, Москва, феноменальный успех спектакля «Как я съел собаку»… Евгений Гришковец достаточно быстро стал популярным. Сейчас он пишет книги, пьесы, ставит спектакли, много гастролирует, снимается в кино. Кажется, он достиг всего того, чего хотел. Когда Евгений приезжает в Кемерово, он старается увидеться со своими бывшими коллегами, но особой ностальгии никогда не предается. Такой вот он Евгений Гришковец. Наш Гришковец.
Спектакль «Прощание с бумагой»
состоится в театре драмы 16 декабря в 19.00