Кемеровчанин Дмитрий Шарипо – повар по профессии, художник по призванию, философ по образу мысли. Все, за что берется, он превращает в игру смыслов, жанров, техник. О том, как простой деревенский парень вопреки всему пошел за своей мечтой и, не отходя от кухонной плиты, стал художником, читайте в материале журналиста VSE42.Ru.
В сентябре прошлого года на кемеровского повара Дмитрия Шарипо неожиданно свалилась популярность. Ему беспрестанно поступали предложения дать интервью и рассказать о том, как он делает копии известных картин из продуктов питания. По словам Дмитрия, приходилось даже отказывать корреспондентам из-за нехватки времени. Ведь Дмитрий занимается не только искусством, ему приходится, как говорится, зарабатывать на жизнь не слишком творческой деятельностью. Какой-то период времени он даже работал грузчиком-сборщиком. И все для того, чтобы больше, как говорит Дмитрий, "заниматься художеством".
Однако, как выяснилось, творческие эксперименты кузбассовца ограничиваются далеко не только "продуктовыми" полотнами, среди которых репродукции: "Мона Лиза" Леонардо да Винчи из соли и специй или молотого кофе, "Любовь в мусорном баке" Бэнкси из соли, муки и вяленого помидора, "Портрет неизвестной" Ивана Крамского из крашеной яичной скорлупы; копии фотографий Курта Кобейна и Виктора Цоя из соли и куркумы.
Интересы Дмитрия Шарипо в искусстве простираются намного дальше и на деле сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Здесь и тяга к познанию теории живописи, и эксперименты с техниками, жанрами, материалами.
– Поскольку у меня нет специального образования, приходится доходить до всего самому, методом проб и ошибок. Я всматриваюсь в картины великих мастеров, пытаюсь понять, как они сделали то или другое, почему положили здесь именно этот мазок, – говорит Дмитрий.
Но прежде чем дальше говорить о творчестве повара-художника, давайте познакомимся с ним поближе.
– Мне 35 лет. Родом я из деревни в Ленинск-Кузнецком районе. Окончил девять классов школы и поступил в Кемеровский техникум пищевой промышленности на кондитера, потом начал учиться в институте, но бросил его. Я учился в 2003–2007 годах. В то время уровень развития ресторанной сферы в Кузбассе был нулевым. Кондитерских вообще не было. Настоящих звезд-кондитеров, таких как, например, Александр Кислицын, стали приглашать значительно позже. Уже его ученики начали внедрять в регионе европейские тренды в десертах. Благодаря им сейчас они стали мейнстримом в кофейнях и кондитерских Кузбасса, – рассказывает Дмитрий Шарипо.
Подход к развитию потенциала студентов в кемеровских учебных заведениях нашего героя разочаровал: вместо поддержки, заметил Дмитрий, отбивали у молодежи желание проявлять инициативу и расти профессионально.
– Первая практика у меня была на заводе "Кемеровохлеб". Сначала я договорился с одной из пиццерий. Пришел, показал, что умею, им понравилось, позвали к себе. Но из отдела практики позвонили и сказали, что на заводе не хватает работяг, поэтому никаких пиццерий. Основную часть группы составляли девочки, и их отправили в кондитерский цех. Мальчикам давали работу потяжелее, поподвижнее – таскать мешки, смазывать формы. В результате попробовать себя в профессии на практике мне, собственно, и не дали. Тогда я был близок к тому, чтоб разочароваться в деле, которое выбрал. В развитии в профессии постоянно вставляли палки в колеса. Меня это раздражало. В итоге я бросил учебу в институте пищевой промышленности и ушел в армию. Потом работал грузчиком, охранником. В один прекрасный момент мои коллеги-работяги сказали: "Иди работай в тепло". Тогда я все-таки вернулся в общепит, – вспоминает Шарипо.
В 2012 году он устроился в один из самых популярных на тот момент ресторанов Кемерова. А в 2013 году уже участвовал в областном конкурсе "Ресторанный мир" и занял третье, "бронзовое" место. Всего за год практической работы Дмитрий смог так развить свое мастерство, что вошел в тройку лучших.
– Победа в конкурсе меня окрылила. Начали поступать предложения по запуску кондитерских, появились заказчики. Общепит достаточно тонкая сфера, работа здесь требует очень много времени. Большая часть заведений работает с утра и до позднего вечера. То есть по 12–13 часов. Свободного времени не остается совсем. Мне нравилось это движение. После кондитерки начал осваивать суши и многое другое. Пробовал себя везде. Уезжал работать в Шерегеш. Там тоже была движуха интересная, – делится Шарипо.
Если говорить о рисовании, то оно сопровождало Дмитрия всегда. В техникуме он с интересом перерисовывал понравившиеся обложки журналов. На занятиях мог украдкой написать портрет преподавателя, что-то пририсовать ему смешное и повеселить одногруппников. Собственно, юмор и сейчас занимает важное место в работах Дмитрия – некоторые из них превращаются в картины-мемы.
В какой-то момент работа с продуктами на кухне натолкнула Дмитрия на мысль сделать репродукцию картины. Хочется сразу предупредить: такие картины несъедобны, хотя некоторые думают, что они предназначены для употребления в пищу. На самом деле – это непростая техника, которая требует и определенных навыков, иногда долгих экспериментов и, конечно, времени для создания работ. Например, одна из важных задач художника – сохранить цвет продукта даже когда он высохнет, чтобы краски на картине долгое время оставались такими же, как на оригинальном полотне, и в итоге работа хранилась максимально долго.
– Сначала создание картин из продуктов были просто идеей. Но однажды я пообщался с тюменским художником Игорем Рязанцевым – автором техники "филумизм" (рисование нитями – прим. ред.). На примере работ Вика Мюниса он объяснил, что подобные эксперименты художники проводили, и они были вполне успешными и востребованными. Например, аналогичным образом из подручных материалов Мюнис, живя в Бразилии, делал копии работ известных мастеров из подручных средств – от продуктов и драгоценных камней до мусора. Таким образом Вик Мюнис заставляет зрителя по-новому взглянуть на картины Ван Гога, Пикассо, Малевича, Климта, Матисса, античные сюжеты, а также привлекать внимание общества к проблемам экологии и бедности, – рассказал Шарипо.
Дмитрий говорит, что в процессе работы ощущает связь с первобытностью: представляет, как древние люди оставляли послания потомкам на камнях, которые сохранялись тысячелетиями и дошли до нас, но также они наверняка украшали свои жилища листьями и цветами, фруктами. Это искусство было зыбким и недолговечным, его следов не осталось на Земле, но современные художники продолжают традиции далеких предков. Один из таких мастеров – Дмитрий Шарипо.
Еще одна техника, родственная той, которую использует наш герой, – японская "осибана" (плоскостная флористика) – искусство создания картин из высушенных под прессом природных материалов: лепестков цветов, листьев, стеблей и семян трав.
– У меня нечто похожее на осибану, только с кулинарным уклоном. Например, я понимаю, как выглядит высохшая кожура банана, какие цвета она может давать. У меня дома есть свои "гербарии" из продуктов. Вообще самое сложное в этой технике – сохранение цвета исходных материалов. Например, я долго искал, чем можно заменить синий. Сначала ничего не получалось. А потом нашелся чай анчан. На моей копии картины Крамского "Портрет неизвестной" он придает нужный оттенок муфте, в которую спрятаны руки героини, – поясняет художник.
Но сейчас Дмитрий Шарипо практически не занимается картинами из продуктов. Он идет дальше. Его интересуют другие виды живописи. Он полон идей, планов и не хочет стоять на месте. Самая большая проблема для Дмитрия как художника – поиск свободного времени.
– У меня в заметках около 200 идей зафиксировано. Но воплощать их все времени просто нет. Рисую маслом. Оно более живое, чем акрил. Нравится графика. Много работаю карандашом. Обожаю офорт (разновидность печатной графики, гравюры на металле – прим. ред.), – делится наш герой.
Как мы уже говорили, чувство юмора – неотъемлемая часть творчества Дмитрия Шарипо. Это можно увидеть, например, в его графических рисунках. Работы сопровождаются шуточными стихотворениями, где за смехом часто можно рассмотреть человеческие жизненные драмы, любовь к родным местам и многое другое.
"Больно признаться, аж губы кусаю,
Но шибче всего я люблю Полысаево…
Все эти встречи-манеры, парижы-ривьеры,
Цветочки и свечи, конфеты, фужеры…
Вот рвануть в Полысаево бы,
Это по мне!"
Есть у Дмитрия и серия вариаций картин Ван Гога, интегрированных в кемеровский пейзаж. Выполнены они маслом. Например, в вангоговской "Звездной ночи" вместо кипарисов – дымящие трубы ТЭЦ. "Желтый дом" – это кемеровский ЦУМ. А автопортрет Ван Гога и вовсе написан на фоне трамвая.
– Я не ограничиваю себя каким-то определенным стилем. Интересно все. Хочется попробовать инсталляции. Хотя это довольно сложно для воплощения, – делится планами Дмитрий.
Он признается, что никогда не следовал за мейнстримом.
– Чем дальше от мейнстрима, тем ближе к себе. Я всегда все делаю по-своему, – говорит Шарипо.
Иногда художнику нравится одну мысль, идею транслировать через разные образы. Как результат, рождаются серии работ. Одну из них, состоящую из иронично-патриотичных сюжетов, Дмитрий назвал "Русский сахар". В них он говорит о жизни, наполняет рефлексией. На одной из картин серии автор посадил героиню тарантиновского "Криминального чтива" Мию Уоллес за обычный стол, накрытый клеенкой, и дал понюхать нашего лука. Есть у Дмитрия и сюжеты с хлесткими фразами, содержащими крепкое словцо. Их мы по понятным причинам публиковать не будем.
– Мне нравится сочетать несочетаемые вещи. Пейзаж у меня может быть совершенно фантазийным, например, когда в окне иллюминатора ты вдруг увидишь березовую рощу. Или вот у меня есть работа "Плацкарт". В ней я пытаюсь передать идею близости свободы. Купе – это рамки. В нем нет ничего живого, в нем ты наедине с собой. А красота всегда рядом. Получается, любой ограничивающий объект перерастает в ощущение близости свободы, – философствует Шарипо.
Картина "Девушка с цветами-огоньками", по словам художника, родилась благодаря рефлексии автора, связанной с событиями, происходящими в мире, анализу перенасыщенного информационного потока. Девушка – это аллегория желания наблюдать за всем со стороны и сохранять в себе что-то светлое, прекрасное, что символизируют цветы, не включаясь в движение, которому безоглядно следует человечество.
– Зритель, глядя на героиню картины, вместе с ней не является источником, участником процесса, он только сторонний наблюдатель, созерцающий философ, – объясняет Дмитрий.
Мы обсудили с Дмитрием и один из последних трендов – повальное увлечение фотографиями, созданными с использованием искусственного интеллекта, которыми буквально завалены ленты соцсетей.
– Меня фото, созданные искусственным интеллектом, порой раздражают. Ну ведь все же одинаковые! Изображение создается по определенному алгоритму. А людям это почему-то нравится. Хотя даже один человек может выглядеть совершенно по-разному в зависимости от настроения, падающего на лицо света, взгляда смотрящего. Самый простой пример – Вера Мамонтова – девочка с персиками с картины Валентина Серова. Она же позировала Врубелю для картин "Тамара в гробу" и "Тамара и демон", Васнецову для полотна "Аленушка". Везде Вера Мамонтова выглядит по-разному, но, вглядываясь, ты все равно понимаешь, что это она. Каждый художник видел свою натурщицу по-разному, но одинаково прекрасно. Даже на снимках фотографов мы выглядим по-разному. А как отличается восприятие наших лиц окружающими, и говорить нечего. Зачем же загонять себя в рамки искусственного интеллекта? – задается вопросом Дмитрий.
Откуда у него взялась такая мощная тяга к искусству, Дмитрий не знает.
– Творческим в нашей семье был только дед. Он делал мебель, которая осталась от него. Может быть, кто-то в семье имел задатки, но в силу обстоятельств не реализовал их. Мама любит рукодельничать. Отец говорит, что когда-то тоже что-то рисовал. Но сильнее всего это воплотилось во мне. Может быть, я оказался самым наглым и не стесняюсь демонстрировать свои художественные эксперименты. Как показала жизнь, когда я сковываю свою потребность творить, то чувствую себя хуже. Я получаю удовольствие и от процесса, и от работы, и от результата. Оценка окружающих меня не слишком беспокоит. Всем не угодишь, – говорит художник.
Родным поначалу занятия Дмитрия "художеством" не нравились. Сейчас они приняли его увлечение живописью, но все еще относятся к этому осторожно.
– Не могу сказать, что родные на поприще искусства меня поддерживают, но и не мешают. Гордятся, когда появляются интервью. Но мотивирую я себя сам. Искусство – это результат моих собственных усилий. Хотя, конечно, хотелось бы больше поддержки, вовлеченности родных. Приятно было бы услышать заинтересованные вопросы о моем творчестве. Это бы, наверное, послужило дополнительной мотивацией. Хочется, чтобы они больше радовались моим успехам в творчестве, – говорит Дмитрий Шарипо.
Следовать за своим призванием порой бывает сложно. Слишком уж давят обстоятельства и окружение. Но если набраться смелости, преодолеть внешнее сопротивление и все-таки продолжать идти вперед во выбранному только тобой пути, то можно неожиданно даже для самого себя добиться очень и очень многого.