Количество предпринимателей в Кемеровской области стремительно сокращается. И на эту крайне негативную тенденцию, как кажется, уже не в состоянии повлиять никто. Даже предполагаемые попытки и обещания областной власти скорректировать ситуацию к видимым последствиям не приводят. В ситуации разбирался корреспондент VSE42.Ru.
Недавний разговор представителей кузбасского бизнеса и губернатора Кемеровской области Сергея Цивилева, вопреки, быть может, ожиданиям скептиков, получился крайней оживленным и даже напряженным. По крайней мере, свойственный многим заседаниям Кузбасской торгово-промышленной палаты налет некоей чиновничьей чопорности на этот раз как рукой сняло.
Одним из запевал "перчинки" в разговоре с первым руководителем региона стал небезызвестный кемеровский предприниматель, он же член КТПП, Юрий Дорошенко, который без лишних обиняков "вылил" на недавно избранного губернатора накопившиеся проблемы. Причем даже не столько погружаясь в какие-то глубокие причины – на это попросту не было времени, – сколько выдавая "резолютивную часть".
А суть ее крайне наглядна: достаточно было всего лишь озвучить статистические данные. Итак, количество зарегистрированных в прошлом году субъектов малого и среднего предпринимательства (читай: "небольших" предпринимателей) составило 3 300, а число таких же закрывшихся (снятых с учета в Кемеровской области) – 6 440, или почти в два раза больше.
Более того, уже по данным девяти месяцев текущего 2018 года ситуация эта не то что не выправилась, она, судя по всему, еще и ухудшилась. Так, с начала года 2 160 представителей малого и среднего бизнеса решили открыть свое дело в Кузбассе, а 3 964 – закрыть.
Здесь стоит отметить, что, по оценкам налоговиков, большая активность по регистрации предприятий приходится на первую половину года, а закрытие бизнеса – на вторую его половину. То есть можно предположить, что в оставшиеся три месяца 2018 года разрыв между открытиями и закрытиями только увеличится.
Показательна реакция Сергея Цивилева на озвученную во время встречи информацию. Он… удивился. В том смысле, что "и сейчас закрываются больше, чем открываются?". Здесь стоит напомнить, что ранее озвучивалась информация, что областные власти якобы пообщались с налоговиками на предмет того, что, мол, пора перестать "кошмарить" местных предпринимателей. И, видимо, ждали скорого эффекта от состоявшихся переговоров.
О том, насколько оправданны были такие ожидания, можно спорить, но факт остается фактом. Тенденция 2018 года с точностью копирует ситуацию прежнего года.
Возможно, причиной тому сохранившаяся придирчивость местных налоговиков, то и дело находящих ошибки в бухгалтерской документации СМП? Возможно. Не случайно ведь многие предприниматели, продолжая вести рынок в регионе, решают перерегистрировать свои предприятия в соседних Барнауле или Новосибирске. Едва ли там налоговики хуже видят нарушения, зато, можно предположить, они не ищут поводов "докопаться до столба". Что, опять же предположительно, не способствует развитию у предпринимателей комплекса жертвы и заведомого нарушителя, а, наоборот, стимулирует его развивать свой бизнес. Как следствие, увеличивая налоговые отчисления в бюджет. Но только не Кузбасса, а все тех же Новосибирска и Барнаула.
Но это, разумеется, только часть правды. Еще одна, видимо, состоит в том, что вести бизнес в Кузбассе в принципе становится все сложнее. По крайней мере мелкий бизнес.
Во-первых, угольная специфика Кузбасса отлично подходит для тех, кто решил связать свою профессиональную жизнь с добычей угля и всем, что с этим связано. А тем, кто хочет реализовать себя в других отраслях, как им быть? Правильно, искать возможности на стороне.
Можно, конечно, поспорить с тем, что программисты, космонавты и агрономы всех мастей вполне могут реализоваться и на кузбасской земле, но факты говорят о другом. Еще, казалось бы, относительно недавние 3,3 миллиона жителей региона сегодня изрядно поредели, опустившись ниже 2,7 миллиона человек.
И, тем не менее, и другие сибирские регионы испытывают на себе давление отрицательного прироста населения (исключительно чиновничья словесная конструкция, сродни "оптимизации" вместо "сокращение рабочих мест"). И все-таки кузбасские предприниматели уходят в соседние регионы. Конечно, интересно узнать, почему это происходит. Возможно, тогда как-то удастся приостановить не только отток населения из Кемеровской области, но и отток бизнеса.
Тем более что региональному и муниципальному бюджету все-таки хочется получить свою часть налогов. При этом часть бизнеса-"крупняка" – это все те же угольщики и металлурги, зарегистрированные в Москве или где-то поблизости. Соответственно, существенная доля налогов поступает именно туда, по месту регистрации.
Так что местным властям и ставить-то, по сути, больше не на что, кроме малого и среднего предпринимательства. А значит, остановить отток и вернуть хотя бы часть из тех, кто уже ушел – в этом есть прямая заинтересованность.
Насколько она совпадает с интересами областного управления ФНС, сказать сложно. Все-таки наши налоговики, будучи исключительно федеральной структурой, то есть организационно и "отчетно" подчинены своему московскому начальству, и будучи "лидерами по сбору налогов", едва ли решатся запросто отказаться от своих лидирующих позиций во внутренне ведомственных рейтингах и премий за хорошую работу. Даже после переговоров с областными властями.
Впрочем, и в самой областной власти, возможно, все не так просто в отношении "закручивания-откручивания гаек". Показательным примером можно считать ситуацию с еще одним тезисом, также озвученным во время мероприятия КТПП, состоявшегося в областной администрации.
Члены этой организации обратились к областным чиновникам с предложением о введении в Кемеровской области инвестиционного налогового вычета по налогу на прибыль. Суть его крайне проста и понятна всем, кто, например, получал налоговый вычет за купленную квартиру в виде денег, уплаченных в счет налога на доход физических лиц.
Что реализация подобной инициативы дала бы региону? Разумеется, стимул собственникам бизнеса вкладываться в его развитие. То есть деньги потратишь в любом случае – в виде налога, который уйдет в бюджет, или в виде инвестиций в собственное производство. Как говорится, тебе выбирать. А что выберет в такой ситуации любой адекватный предприниматель, догадаться несложно.
Для понимания стоит сказать, что подобный вычет уже существует, например, в Карелии и Ямало-Ненецком автономном округе. Более того, в Якутии, Удмуртии, Красноярском крае, Томской, Новосибирской областях и других регионах России решение о введении вычета рассматривается.
А теперь вопрос: что ответили в администрации Кемеровской области на предложение КТПП? Увы, "был получен отрицательный ответ от Главного финансового управления Кемеровской области. Мотивировка – сложности прогнозирования поступления в доходную часть бюджета по налогу на прибыль, риски снижения доходов, принятие закона по льготам на движимое имущество".
То есть реальное бегство бизнеса из Кузбасса, видимо, пугает областных чиновников гораздо меньше, чем "риски снижения доходов" в бюджет.
Как видится, весьма похожей позиции придерживаются и кузбасские профсоюзы. По крайней мере, что касается возможной отмены в готовящемся на 2019-2021 года трехстороннем соглашении (работодатели, профсоюзы и региональная власть) понятия минимального размера оплаты труда в Кузбассе, который декларируется выше российского традиционно в полтора раза. Если этого не произойдет, то предприниматели будут обязаны платить самую низкую заработную плату за самый неквалифицированный труд в размере более 19 тысяч рублей. Представители бизнеса заявляют, что это нереально. Более того, в данном случае нарушается паритетный принцип оплаты труда в коммерческих предприятиях и организациях бюджетной сферы. На последние, подчиняющиеся пресловутой тарифной сетке, соглашение не распространяется в той мере, как на бизнес.
В результате возникает странная ситуация: бизнес платить зарплату должен больше, а бюджетные организации, по сути, являющиеся частью государственной экономики – могут меньше. С другой стороны, если бизнес решит, сжав зубы, платить по трехстороннему соглашению, то, например, больничные санитарки, работающие "в прыжке" за 8 тысяч рублей, с легким сердцем уйдут мыть полы к частникам за 19 тысяч рублей. Тогда полы в больницах останутся навсегда грязными, а неходячие больные – неперевернутыми.
Абсурдность ситуация настолько явная, что о ней говорят не только сами предприниматели. Например, необходимость отмены минимального уровня зарплаты на заседании КТПП поддержала и кузбасский бизнес-омбудсмен Елена Латышенко.
Однако первый заместитель председателя Федерации профсоюзных организаций Кузбасса Сергей Пахомов, отвечая на вопрос редакции о том, поддерживает ли он отказ от регионального понятия минимального размера оплаты труда, ответил, что это должны решать участники трехстороннего соглашения. Тем не менее высказался, что лично он считает, что от "минимума" не стоит отказываться: "Что касается Кузбасса, мы тут вправе все решать".
Кстати, еще один член КТПП, представляющий в ней транспортников, новокузнечанин Александр Маман озвучил, возможно, неоригинальную инициативу. Однако именно она может отчасти увеличить и налоговые поступления в бюджет, и создать новые рабочие места и новые субъекты малого и среднего предпринимательства, и… сэкономить бюджетные расходы.
Суть предложения следующая: запретить крупным (в первую очередь, федеральным) торговым сетям использовать для подвоза к своим магазинам многотонные грузовые автомобили – фуры. По мысли Мамана, фуры могут доезжать только до въездов в города. Дальше товар необходимо перегружать на те же "Газели" и уже с их помощью развозить по торговым точкам.
Что это, по словам Александра Мамана, даст в результате? Во-первых, "Газели" – это те самые местные мелкие предприниматели и их работники, которые смогут получить дополнительный заработок. Во-вторых, налоги от открывшихся в связи с новой потребностью рынка предприятий пойдут в местные бюджеты.
Ну и в-третьих, что немного неожиданно, многотонные фуры не будут разбивать городские дороги. А значит, их можно будет реже ремонтировать. А это прямая экономия бюджетных денег.
Правда, нельзя не отметить в этой связи, что реализация предложения члена КТПП неизбежно приведет к увеличению логистических расходов ритейлеров: несколько "Газелей", особенно на аутсорсинге, будут стоить дороже, чем одна фура. А это, разумеется, отразится на конечной цене товаров в кузбасских магазинах федеральных торговых сетей. Так что здесь считать нужно…
Если уж говорить о торговле как о точке прорыва для местного предпринимательства (что не является аксиомой, ведь торговля сама по себе едва ли способна стать локомотивом экономики региона), то стоит обратиться к развитию ее малоформатной составляющей. Более того, более конкретно, нестационарной торговле.
С одной стороны, это хороший способ небольшим торговым предприятиям, учредителями которых выступает все тот же упоминавшийся уже малый бизнес, получить хоть какое-то конкурентное преимущество перед крупными сетями. Хотя бы за счет увеличения доступности своих магазинчиков, в том числе и "магазинов на колесах". С другой стороны, в результате развития нестационарной торговли шанс на увеличение реализации продукции получают и местные товаропроизводители, у которых "маленькие" продавцы, наверняка, будут что-то закупать с большей охотой, чем те же федеральные игроки с их объемами и жесткими требованиями и условиями входа.
По большому счету, в данном случае речь может идти о возрождении торговых ларьков из 90-х. Разумеется, в современном антураже. Будь то "магазины на колесах" или небольшие торговые павильоны, не являющиеся капитальными строениями.
Об этом на недавнем мероприятии в Кемерове, посвященном, в том числе развитию торговли, говорила начальник управления потребительского рынка департамента по развитию предпринимательства и потребительского рынка Кемеровской области Наталья Наумова.
Правда, пока тенденция с малоформатной торговлей обратная. Количество всевозможных ларьков-киосков только сокращается. Причем фатально. Так, например, если на 1 января 2017 года в Кузбассе работало 1 285 киосков, то годом позднее – 136. Или почти в десять раз меньше.
Аналогичная ситуация и с павильонами. На 1 января 2017 года их было 1 882, а на 1 января 2018 года – уже 402. Мобильная торговля также за год сократилась в разы: со 195 до 30 за тот же период.
Куда менее "купировалась" торговая сеть в потребкооперации. Однако же все равно сократилась: со 335 до 328 торговых предприятий. Тем не менее на фоне киосков и павильонов это почти победа.
Уменьшилось и количество стационарных сельских магазинов с 1 653 до 1 516, или на 137 магазинов. И это всего за один год.
Аналогичная аховая ситуация и в сфере кузбасского общественного питания. Так, количество кафе в Кемеровской области в целом сократилось с 915 по состоянию на начало прошлого года до 222 на 1 января 2018 года. Или примерно в четыре раза. При этом количество посадочных мест в выживших предприятиях общепита этого формата сократилось куда существеннее: с почти 40 тысяч до 8 тысяч. Или в пять раз.
С ресторанами все еще печальнее. Так, за год их количество в Кемеровской области сократилось с 131 до 21, а посадочных мест – с 13 251 до 1 559.
Говоря иначе, средний житель Кемеровской области все реже готов есть в даже относительно доступных заведениях общепита формата кафе, а уж в ресторан сходить – это и вовсе исключение из правил и сам такой поход доступен по-настоящему избранным кузбассовцам. Что, разумеется, говорит о доходе большинства жителей региона. Короче, едим дома.
По словам Натальи Наумовой, развитие нестационарной торговли (которая, как предполагается, может дать позитивный импульс местным товаропроизводителям) напрямую связано с крайне сложной процедурой оформления таковой. Бюрократические сложности касаются как обязательного требования по оформлению земельных участков, так и прочих документов, в том числе договоров на аренду земли.
Причем это не "блажь" конкретного региона, а федеральное законодательство. А предложения по его изменению уже несколько лет находятся в Государственной Думе. Но, видимо, народным депутатам все не досуг их рассмотреть и принять закон, который бы реально смог упростить развитие нестационарной сети. А та, в свою очередь, создала хотя бы видимость конкуренции федеральным ритейлерам.