Кузбасские налоговики озвучили оптимистичные данные о собранных налогах за девять месяцев с начала 2017 года. Рост поступлений к аналогичному периоду прошлого года в консолидированный бюджет составил 52 процента или плюс 38,4 миллиарда рублей. Однако насколько на самом деле позитивна ситуация в кузбасской экономике, выяснял корреспондент VSE42.Ru.
Сначала, как говорится, о приятном. Итак, как сообщил журналистам в четверг 19 октября заместитель руководителя управления ФНС России по Кемеровской области Сергей Вахрушев, за три квартала 2017 года в консолидированный бюджет (федеральный, региональный и местные бюджеты) поступило 112,1 миллиарда рублей, что на 38,4 миллиарда рублей больше, чем за те же девять месяцев прошлого года. Рост в полтора раза.
При этом самая значимая доля этого роста пришлась на налог с прибыли предприятий – 22,3 миллиарда рублей или почти две трети от общего увеличения поступлений. Стоит отметить, что сам по себе налог на прибыль в сравнении с прошлым годом увеличился сразу в 2,1 раза.
Второй по величине драйвер роста налоговых поступлений – это НДС, который вырос в 3,7 раза, обеспечив прибавку консолидированному бюджету на 10,3 миллиарда рублей. Кроме того, более чем в половину за год вырос НДПИ (налог на добычу природных ископаемых), увеличив поступления на 2,7 миллиарда рублей.
Исходя из призовой тройки несложно догадаться, что главным поставщиком денег в бюджет стали угольщики. Впрочем, это вполне объяснимо и связано с резким ростом стоимости угля на мировом рынке, которое произошло в конце прошлого года.
А вот что касается НДФЛ – налога с доходов физических лиц, – то он увеличился на 11,1 процента или на 3,1 миллиарда рублей. Соответственно, можно сделать вывод, что и сами доходы жителей Кемеровской области выросли всего лишь на одну десятую. Что, соответственно, в разы меньше показателей предприятий, на которых они трудятся.
Относительно мажорная ситуация с налогами далеко не столь однозначна, как это может показаться на первый взгляд. С одной стороны, действительно, собираемость налогов в консолидированный бюджет в целом и в региональную казну в частности резко возросла. С другой стороны, не секрет, что Кузбасс за последние пять-семь лет пережил сильнейшее падение экономических показателей, основу которых составляет упоминавшаяся уже угледобывающая отрасль. Соответственно, после такого падения расти куда проще – экономические показатели снизились настолько, что любое более или менее позитивное изменение в конъюнктуре рынка приводит к положительным сдвигам в экономике региона.
Кроме того, рост прибыли шахт и разрезов – это не чудо, рожденное руками кузбасских угольщиков, а все то же следствие улучшившейся конъюнктуры рынка. Выросли цены – выросла прибыль, выросла прибыль – выросли поступления от налога на нее. Как только цены упадут, то и прибыль снизится.
Можно, конечно, предположить, что угольщики активно борются за снижение себестоимости добычи тонны угля, но, как показывает происходящее, все это неэффективно в сравнении с ценовыми движениями рынка. Косвенным аргументом в пользу того, что кузбасские угольщики идут "не в глубь, а в ширь", является постоянный рост добычи угля. Только в 2017 за девять месяцев добыча выросла сразу на 7,2 процента. Опять же угольщиков можно понять: надо добывать и продавать пока горячо.
Так что позитивная динамика бесспорно есть. И налоги поступают, и люди зарплаты получают. И даже с увеличением. Но вот только один вопрос: как долго продлится эта ситуация? Тем более, что почти фатальное падение цен на уголь за последние, например, десять лет случалось как минимум дважды. И Кузбасс, сидящий на угольной игле, трясло по полной программе.
И каждый раз, когда цены падали, власти заводили разговор о необходимости диверсификации экономики региона. А когда кризис чудесным образом по независящим ни от властей, ни от угольщиков причинам заканчивался, эти разговоры стихали. И так до следующего раза.
А потому в ситуации роста собираемости налогов стоит не только радоваться за угольщиков и бюджет, но и попытаться проанализировать, что происходит с другим бизнесом в регионе. В первую очередь средним и малым.
И вот тут-то, пожалуй, одним из основных показателей можно считать так называемую миграцию. То есть, сколько предприятий решили переехать в другие регионы – подальше от малой родины.
Как сообщил Сергей Вахрушев, с начала года сменили прописку 193 кузбасских предприятия. При этом бизнес уходит не только в соседние Новосибирскую и Томскую области или Красноярский и Алтайский края, но и, например, в Москву и Санкт-Петербург.
При этом, как подчеркнул налоговик, "миграция – процесс двухсторонний". То есть кто-то уходит из Кузбасса, а кто-то приходит. Правда, количество предприятий, ставших в этом году кузбасскими, более чем в два раза меньше сбежавших – всего 91 компания.
При этом, справедливости ради стоит отметить, что в 2017 году (по крайней мере, по ситуации за девять месяцев года) отмечается снижение темпов эмиграции. При том что в последние годы наблюдался рост. Например, в 2014 году количество предприятий-эмигрантов составило 198, в 2015-м – 263, в 2016-м – почти столько же или 260. Но пока судить об окончательном результате по итогам 2017 года преждевременно – надо дождаться данных за четвертый квартал.
Несмотря на то, что количество компаний-эмигрантов значительно превышает иммигрантов – их доля в общем количестве предприятий Кузбасса слишком незначительна. В целом на территории региона зарегистрировано более 50 тысяч предприятий.
Это по данным налоговой службы. Но есть и другие данные. Например, по данным областной статистики, за последние годы в регионе значительно сократилось количество работодателей. Что, по большому счету, равно в сумме количеству предприятий и индивидуальных предприятий. Например, в 2010 году в регионе было зарегистрировано 66 тысяч работодателей, а через пять лет – в 2015 году, – их количество сократилось до 61 тысячи или минус пять тысяч. А вот дальше – всего за год, – число зарегистрированных работодателей составило 58 тысяч. То есть всего за год темпы сокращения выросли в три раза по сравнению с предыдущей пятилеткой.
Примечательна статистика причин бизнес-эмиграции из Кузбасса, которую озвучили представители регионального управления ФНС. Почти половина выезжающих предприятий – 46 процентов – назвали "экономические причины". В их число включены "неблагоприятная экономическая ситуация в регионе, отсутствие малого и среднего предпринимательства в регионе либо неравная конкуренция в регионе, отсутствие спроса (рынка сбыта), низкая платежеспособность населения, дорогая аренда помещения, трудность получения кредита для ведения бизнеса".
Последняя составляющая, указанная налоговой службой региона заслуживает отдельного внимания.
– Я так понимаю, что в других регионах (банки – прим. ред.) более лояльны с предоставлением кредитов (бизнесу – прим. ред.). Банки, которые администрируют наших плательщиков, то есть ведут клиентскую базу, – они понимают, что есть риски, – сказал Сергей Вахрушев. Более того, он подчеркнул, что риски связаны именно с тем, что предприятия работают в Кузбассе.
Получается, как ни странно, весьма неоднозначная ситуация. Кузбасс вроде как субъект России и в нем действуют все российские законы, а жители региона – это такие же россияне, как жители других регионов. Но филиалы российских банков, работающих в Кемеровской области, оценивают сам факт нахождения потенциального заемщика в нашем регионе как дополнительный риск невозврата кредита. Получается, кузбасский предприниматель с большей вероятностью рискует обанкротиться, чем бизнесмен в другом российском регионе.
Однако причину такой нелояльности к кузбасскому бизнесу Сергей Вахрушев не уточнил. Так что остается только гадать. Кто-то может назвать, например, излишнее административное давление, кто-то – повышенное, как минимум, внимание к работе предприятий со стороны налоговой службы, которое можно считать продолжением административного давления. Но, само собой, это предположения.
Косвенным признаком хоть сколько-то "налаживающейся" экономической ситуации можно считать и стабилизацию истории с банкротствами. Дело в том, что, по словам Сергея Вахрушева, последние пять лет количество экономически несостоятельных предприятий и их долгов в регионе только увеличивалось, а в 2017 году впервые с 2012 года ФНС зафиксировало "тенденцию к снижению задолженности налогоплательщиков-юрлиц". Так, количество банкротов-юрлиц сократилось на 6% – до 598 предприятий.
Среди крупнейших должников-банкротов Сергей Вахрушев назвал два предприятия: Юргинский машиностроительный завод и ООО "Разрез "Инской". Их задолженность по платежам в бюджеты различных уровней составляет соответственно 700 и 600 миллионов рублей.
Это может быть отчасти связано с тем, что с 2017 года в законодательство о банкротстве внесены изменения, предусматривающие субсидиарную ответственность для бенефициаров. Говоря иначе, реальных собственников предприятий, скрытых, порой, от тех же кредиторов многочисленными фирмами-прокладками, зарегистрированными в оффшорах.
В то же время количество финансово несостоятельных жителей Кемеровской области стало резко увеличиваться. Так, по сравнению с прошлым годом количество физлиц, подавших заявлении в суд о признании их банкротами, выросло в полтора раза – на 54 процента. Общее число таких кузбассовцев составило 520 человек.
Причины личного банкротства могут быть разными: от нежелания платить по кредитам до реально наступившей финансовой несостоятельности. Каждый случай, разумеется, индивидуален. Но если допустить, что жители Кузбасса не сплошь мошенники, то вывод напрашивается сам собой.
Рост банкротов отмечается и среди индивидуальных предпринимателей. В этом году о банкротстве заявил 51 ИП, что на 13 процентов больше, чем годом ранее.
Но, учитывая, что юридические лица обычно имеют значительно большие долговые обязательства, чем "физики" и ИП, то увеличение банкротсв среди двух последних категорий не привело к общему росту задолженности по банкротам. По крайней мере, перед бюджетом, за поступления в который отвечает ФНС.