Когда у вас болит нога, вы идёте в больницу. И правильно поступаете: сделать рентгеновские снимки, наложить повязку и прописать таблетки вам могут только там. Но, бывает, приходите вы на приём к терапевту и долго и сбивчиво пытаетесь объяснить ему, что у вас что-то болит, а он смотрит на вас профессиональным взглядом и не понимает, от чего он должен вас лечить. Выписывает успокоительную микстурку, которую вы прилежно принимаете, но на следующий день всё повторяется снова: что-то болит. Неясно что, неясно где, но понятно одно: врачи тут не помогут.
Вы удивитесь, но вам нужно бежать в театр. Серьёзно. Естественно, не в какой-нибудь, а в самый большой – Кемеровский Областной театр драмы имени Луначарского. И не в Главный, а в Звёздный зал, который находится под самой крышей здания. Там вас примут без направлений и длинных очередей. Примут и помогут помочь самому себе.
Корреспонденты VSЁ42 побывали на спектакле театра-студии "Фламинго", актёры которого не учились своему ремеслу, но при этом лучше других знают, как повлиять на зрителя своим творчеством.
Как и актёрского, нет у этих ребят и медицинского образования. Впрочем, как мы уже выяснили, в случае невыносимых болей в области души, его и не требуется. Нужно здесь в каком-то смысле самообразование: упасть и подняться, преодолеть и стать лучше, чем ты был. Ну а дальше – правильно выразить свои чувства, мысли и донести их до зрителя.
Ни с первым, ни со вторым у ребят из студии "Фламинго" сложностей не возникает. Необычен этот театр именно тем, что все его участники – бывшие или нынешние пациенты Кемеровского областного наркологического диспансера, так что вопрос "А что ты сделал для своей души?" к ним не применим: все они когда-то очень сильно ошиблись, заболели. А теперь лечатся, даже не диспансерными методами – осознанием того, что очень сильно навредили самому себе и своим близким людям, а значит, настало время жить по уму, очищаться, стараясь помочь таким же, как и они, заблудшим душам.
Вот такая вот арт-терапия, которой они обязаны появлению в диспансере двух грамотных специалистов своего дела – Людмилы Паршуковской-Новосёловой и Ярослава Новосёлова, режиссёров-постановщиков, отдавших таким малым театрам огромную часть своей жизни и сил и не побоявшихся принять новый вызов.
Всё начиналось три года назад, и начиналось с очень малого. Но вот спустя эти самые три года Людмила Ивановна уже немного привычно представляет спектакль "Лети, моя душа" на сцене Кемеровского Областного драматического театра, а ребята всё так же волнуются перед выходом к зрителям.
К слову, пробиться на данную площадку было не так сложно, как может показаться. Директор Театра драмы Алексей Разуков разглядел в ребятах нечто стоящее и важное и сам протянул им руку. Для студии выступать на такой сцене – конечно, огромное счастье и невероятная радость. Но стоит отметить, что сегодня это уже не одностороннее движение: теперь и Драматический театр обращается к "Фламинго" за помощью и часто просит сыграть их свои спектакли, в том числе и тот, что был показан этим вечером.
"Лети, моя душа" – не тот спектакль, на который стоит идти, если вы вдруг решили побыть эстетом и театральным критиком, поэтому теперь выбираете постановку, достойную этих целей. Его частично написали сами артисты – как умеют, – в чём-то им помогли и направили в нужное русло руководители, что в итоге дало любопытный результат. Он о душе, о её поисках и терзаниях, о главном вопросе – есть ли она, эта пресловутая душа, когда вокруг – столько грязи и боли? Он небольшой, с песнями, танцами и далеко не совершенной актёрской игрой. Да что там, это вообще не искусство. Зато искреннее.
Мы не занимаемся искусством, мы занимаемся реабилитацией. И этот театр именно реабилитационный. Все наши работы – это не просто спектакли; это работы, в которых можно сказать то, о чём в процессе реабилитации думают ребята. На мой взгляд, это такие вещи, о которых нужно и полезно было бы задуматься каждому человеку, вне зависимости от того, есть в его жизни беда под названием наркотики или алкоголь или нет.
Сегодня в нашем мире человек абсолютно свободен. С одной стороны, это хорошо, но, с другой, он становится свободен ещё и от духовных ценностей. Есть богатые, есть очень богатые, есть бедные… Всяких полно. А счастливые – только те, кто знает, что у них есть душа, кто находится с ней в гармонии, кто способен понимать это, чувствовать и любить, делать выбор, иногда очень сложный для себя: быть или не быть где-то, делать или не делать что-то и так далее. Когда человек понимает, что каждый раз, делая это выбор, он делает его для своей души, он навсегда останется с этим выбором – и это очень важно.
Сегодня на сцене были четыре человека, которые ещё не закончили реабилитацию, после спектакля они сядут в машину и поедут назад в реабилитационный центр. Не получаются у нас в чистом виде театр и в чистом виде студия. Это очень сплетённый организм, и я считаю, что это очень хорошо, потому что для тех ребят, которые находятся в процессе реабилитации, – это очень мощная мотивация, а для тех, кто вышел оттуда, – очень большая ответственность. Это обоюдный обмен опытом, это поддержка. И это работает.
Из ребят, которые проходят реабилитацию и уже способны и хотят выходить на сцену с нами, мы берём только самых подготовленных к этому психологически, ведь это стресс, волнение и прочие сопряжённые с публичными выступлениями вещи, а зачастую – и мощная эмоциональная провокация. Это ответственность, но принимать в театр-студию новых людей не тяжело, а главное – это имеет смысл.
Невозможно посчитать количество человек в театре – например, сейчас несколько артистов не могут участвовать в спектаклях, кто-то из них занимает важный пост на работе, у других – какие-то свои заботы, семьи, но у них есть желание играть, и свои роли они никому отдавать не хотят. Поэтому какую-то цифру назвать нельзя, но зато я могу сказать, сколько человек участвуют в каждом спектакле. Вот в этом, например, – девять.
В таком виде мы этот спектакль играть больше не будем. У меня есть ощущение, что ребята выросли из него, и, для того чтобы он по-новому звучал, он должен приобрести новую форму, может быть, даже эпическую. Этот спектакль мы играли всегда первым, он был таким прорывом, встречей со зрителем. Сейчас это место заняла другая работа – "Дарёная богом", – которая пробивает стены, пробивает все заслоны, и после него мы по-другому общаемся со зрителями, а зрители по-другому общаются с нами.
Я не зря сказала, что это не искусство. Искусство – это прекрасно, сложно, это требует огромного мастерства, профессионализма. Мы не обладаем очень многими этими вещами. Наш козырь – это честность, искренность, доверительность. И сегодня, а может быть, и всегда так было, – это очень эксклюзивные вещи. В театре-студии "Фламинго" всё основано именно на этом.
И зрители это ценят. Конечно, как и на любой спектакль, на выступления "Фламинго" идут самые разные люди, но в абсолютном своём большинстве это люди ищущие: утешения, поддержки, ответа на какой-то вопрос.
– Я хотела бы выразить большую благодарность ребятам, потому что, если бы в моей юности был такой театр-студия, я бы, конечно, приняла в нём активное участие. Уровень очень достойный. Видно, что все ребята – молодые, но, с другой стороны, всё так глубоко и в то же время естественно. В некоторых моментах мне даже пришлось сдерживать себя, чтобы не выбежать к актёрам и не поучаствовать, – рассказывает Галина, одна из зрителей. – Радует, что на сегодняшний день, несмотря на развитие техники, живое слово по-прежнему ценнее всего. У меня сейчас очень тяжёлый период в жизни, и изначально я совсем не хотела сюда идти. Такое бывает, когда даже на улицу выйти не можешь. Но меня буквально уговорили, и теперь я очень рада, что всё-таки сделала этот шаг. Я ощутила настоящий полёт души и хочу снова и снова повторять слова благодарности ребятам и руководителям театра-студии "Фламинго".
Один из тех, кто вместе с "Фламинго" прошёл весь его с виду небольшой, но долгий и сложный путь, – Максим Лобанов. Когда-то он и не помышлял о том, что будет одним из ведущих актёров в театре, а сегодня, после окончания реабилитации, и вовсе занимает в нём очень важный и ответственный пост директора.
– Как человек, который прошёл через всё это и продолжает работать в реабилитационном центре, могу сказать, что это не просто студия. Это вид реабилитационных мероприятий, так называемая арт-терапия, куда включены самые разные виды творчества. Это не просто работа или развлечение: для кого-то, включая меня, это стало жизнью, – рассказывает Максим. – Когда-то я просто не знал, что в этой жизни для меня важно, все ценности были рассеяны, разрушены. И в театре, через образы, через работу над собой, я начал всё это восстанавливать, и в какой-то момент театр-студия стал больше, чем хобби и работа. А ведь это очень здорово, когда ты живёшь этим, когда работа, хобби и такая важная часть твоей жизни сплетаются воедино. За это я очень благодарен нашим руководителям – Людмиле Ивановне и Ярославу Александровичу.
Если этим утром вы проснулись и почувствовали острую, но не физическую боль где-то под сердцем или же непривычный комок пустоты и непонятную тревогу, связанную с ним, то не стоит затягивать. Бегите на душевную терапию, да-да, на спектакль театра "Фламинго", где местные "лекари-пациенты" проведут и для себя, и для вас лечебный сеанс. Не обещаем, что станет лучше: на первых порах может и хуже стать. Но, так или иначе, вы задумаетесь о душе или каких-то других, но очень важных вещах. А значит, выздоровление началось.