Трансплантология – одна из самых мифологизированных сфер медицины. И Кузбасс в этом смысле не исключение. Заберут ли ваши почки после смерти? Работает ли в регионе черный рынок органов? И почему кузбасская трансплантология почти самая лучшая и одновременно самая худшая в стране? Читайте в материале корреспондента VSE42.Ru.
Операции по трансплантации донорских органов – один из показателей уровня развития здравоохранения. Количество трансплантаций, качество их выполнения, умение врачей своевременно выявлять доноров – все это свидетельствует о качестве медицины в конкретном регионе.
В этом смысле Кузбасс – регион с одной из наиболее развитых систем здравоохранения в стране. Ведь в настоящее время Кемеровская область занимает второе место по трансплантационной активности в России. Сразу после Москвы. И проводит операции в трех лечебных учреждениях, что для России немало. Потому что в части регионов такие операции вообще не делают.
Первые операции по трансплантации в Кузбассе – это пересадки почек. Это произошло в 1969 году в Областной клинической больнице. Здесь их продолжают делать и сейчас. Потом, с 2013 года, в Научно-исследовательском институте сердечно-сосудистых заболеваний им. Барбараша начали пересаживать сердце. А с 2014 года в больнице скорой помощи им. Подгорбунского – печень.
– Чаще всего в Кузбассе выполняется трансплантация почки. На протяжении последних пяти лет количество таких операций составляет порядка 50-60 в год. Но во время пандемии ковида трансплантационная активность снизилась… В этом году планируем выйти примерно на 70 операций, – рассказала корреспонденту сайта VSE42.Ru главный трансплантолог Кузбасса Татьяна Пиминова.
Несмотря на то, что для страны эти цифры можно назвать приличными, в рамках мировой медицины они являются достаточно скромными. И, как выяснилось, оказывают на это влияние проблемы как внутри кузбасской системы здравоохранения, так и в обществе в целом.
Как бы банально не звучало, трансплантация невозможна без донорства. Именно дефицит донорских органов и является основной причиной малого количества операций по трансплантации в Кузбассе. Если, конечно, ориентироваться на мировую практику.
В этом месте, пожалуй, стоит отметить, что ни одна страна, не то что регион, на 100% не закрывает потребность в донорских органах. И в этом смысле проблема Кузбасса вполне типична. Вопрос только в том, почему создается этот дефицит конкретно в нашем регионе.
Специалисты говорят, что одна из причин такого положения вещей в Кемеровской области – сильная загруженность анестезиологов-реаниматологов, дефицит которых по Кузбассу составляет порядка 45%. А ведь именно они должны выявлять потенциальных доноров среди тяжелых больных в реанимации. То есть, по сути, истинная причина – не сам дефицит доноров, а трудности с их выявлением. В действительности же реальных доноров куда больше.
– Донорство – достаточно сложный раздел медицины, который пока у нас находится на низком уровне развития – не только у нас в регионе, в России в целом… В том числе это связано с отсутствием позитивного настроя на этот вид деятельности со стороны самих медицинских работников, непониманием проблемы и должного освещения этой темы, в том числе и в медицинских вузах. Поэтому здесь большую роль играет просветительская работа. И важно осознание того, что ситуация, когда понадобится донорский орган, может коснуться каждого. Надо просто над этим задуматься, – говорит Татьяна Пиминова.
Вторая причина, о которой говорит специалист, – негативное отношение к донорству в обществе, которое, по большей части, не готово жертвовать органы, практически ничего не знает об органном донорстве и не доверяет медицине.
– К сожалению, на данном этапе развития нашего здравоохранения люди не доверяют медицине. Очень большой процент недоверия к донорству в том числе… Позитивное отношение к донорству надо прививать с детства. В этом смысле эталон органного донорства – Испания, где большая часть людей согласна быть посмертными донорами. Во-первых, это говорит об уровне доверия населения к существующей системе здравоохранения. Во-вторых, еще с 80-х годов там идет работа по созданию положительного образа донорства. Например, в церквях висят плакаты с надписями: "Ваши органы вам не понадобятся на том свете". Кстати, все религиозные конфессии одобряют посмертное донорство, рассматривая его как проявление любви к ближнему, – говорит Татьяна Пиминова.
Недоверие, о котором говорит специалист, пожалуй, в большей степени относится к посмертному донорству. Именно оно первым делом приходит на ум, когда человек слышит про пересадку органов. И ассоциируется у многих со страхом, что их органы захотят украсть и продать на черном рынке.
Однако многие зачастую забывают, что, по закону о трансплантации 1992 года, в России существует и живое донорство. Которое может быть исключительно генетически родственным, а жертвователем в данном случае может выступать только совершеннолетний человек. Чаще всего к такому виду донорства как к последнему шансу спасти жизнь прибегают родители, которые жертвуют органы своим детям.
– Живой человек может пожертвовать только парный орган – почку или, например, часть печени… Какой-то другой вид живого донорства у нас по закону невозможен. Что касается посмертного донорства, донором может стать человек после своей смерти. Тут отметим, что у нас существует так называемая презумпция согласия… То есть, если человек не выразил каким-то образом свое несогласие, неважно, в письменном или устном виде, заверил нотариально или не заверил, считается, что он согласен быть донором посмертно... К сожалению, какой-то официальной базы для регистрации волеизъявлений человека в этом отношении у нас не существует… Если врачи анестезиологи-реаниматологи не поставлены в известность, например, родственниками, что человек против того, чтобы быть донором, специально звонить и спрашивать они не будут, они не обязаны это делать по закону. Да это и не гуманно: нужно сообщить родственникам, что близкий человек умирает, так еще и узнать, не против ли они, чтобы он был донором. Конечно, ожидать в такой пиковой, эмоциональной, негативной ситуации адекватной реакции сложно, – говорит Татьяна Пиминова.
Посмертными донорами, как правило, становятся пациенты с тяжелыми необратимыми повреждениями головного мозга, которые находятся в реанимации без какой-либо перспективы на выздоровление.
– Потенциальный донор – это пациент, который находится в реанимации на искусственной вентиляции легких, работа сердца пациента поддерживается медикаментозно. При этом повреждения головного мозга настолько тяжелые, что можно диагностировать смерть мозга. То есть, это уже мертвый человек. Таких тяжелых пациентов и рассматривают в качестве возможных доноров. Тем не менее, врачи продолжают лечить его максимально. Если поступил такой тяжелый больной, его лечат независимо ни от чего. Просто на определенном этапе становится понятно по лабораторным, клиническим, инструментальным обследованиям, что прогноз крайне пессимистичный и шансов на какое-то улучшение и выздоровление нет. На этом этапе пациент начинает рассматриваться в качестве возможного донора, – говорит специалист.
Однако далеко не каждый такой пациент может стать донором. Так как существует ряд противопоказаний к органному донорству.
– В первую очередь, имеет значение наличие инфекций: ВИЧ, гепатиты, сифилис. Если их нет, начинаются другие процедуры… Например, противопоказанием также является наличие активной генерализованной инфекции, сепсиса, специфических инфекций в активном виде, например, туберкулеза, или наличие онкологического процесса. После комплекса обследований можно сказать, может быть этот тяжелый пациент донором или нет. Если не возникает никаких противопоказаний к донорству, то дальше уже на определенном этапе начинается составление протокола установления диагноза смерти мозга, который строго регламентирован приказом Министерства здравоохранения РФ. Диагноз "смерть мозга" эквивалентен смерти человека, – говорит Татьяна Пиминова.
После того, как врачи определяют, что тот или иной пациент может быть донором, к работе подключается Центр координации органного донорства (в Кузбассе 15 таких учреждений). Эта организация регулирует деятельность по подбору органов реципиентам, а также процесс изъятия и пересадки органов.
– В Центр координации поступает информация о наличии возможного донора… Центр занимается сбором и обработкой информации о доноре, после чего она передается в Центры трансплантации, где определяют, кому необходимо пересадить орган в первую очередь. Ими всегда становятся так называемые ургенные или неотложные пациенты. Например, если такому человеку не пересадить орган, он в течение недели умрет… Всегда в приоритете находятся дети… Также важное значение имеют антропометрические параметры: рост, вес человека, а также размер органа. Потому что не всегда можно большой орган пересадить небольшому человеку… Когда подбор осуществлен, выезжает бригада, экплантирует (изымает – прим. ред.) орган или органы и транспортирует их в Центры трансплантации, где в это время вызывают пациента и готовят к операции, – рассказывает специалист.
Можно сказать, что наиболее важным этапом в подготовке к операции по пересадке органов является именно выявление пациентов с диагнозом "смерть мозга". Ведь если не будет обнаружено таких пациентов – не будет и доноров. А значит, не будет трансплантаций.
Однако с постановкой данного диагноза все не так просто. Его критерии были установлены и приняты во всем мире еще в 1969 году. Но вот именно в России смерть мозга не очень-то распространена в сравнении с другими странами. Скорее всего, это объясняется проблемами диагностики, а не недостаточным количеством таких пациентов.
А в Кемеровской области с постановкой этого диагноза особенно трудно. Такие выводы следуют из отчета главного внештатного специалиста трансплантолога Минздрава России Сергея Готье об итогах работы в 2020 году.
– Низкая доля доноров со смертью мозга в донорской программе Кемеровской области – 47,5% (в 2018 г. – 36,7%) не соответствует современному уровню развития технологий и не обеспечивает эффективное использование донорского ресурса, в связи с чем нуждается в значительной коррекции путем целенаправленного внедрения и контроля выполнения протокола диагностики смерти мозга… В 2019 году технология диагностики смерти на основании диагноза смерти мозга широко использовалась в медицинских организациях, участвующих в донорском обеспечении трансплантационных программ (94,5% эффективных доноров). Единственной программой, которая отстает по данному показателю, остается Кемеровская областная клиническая больница им. С. В. Беляева со значением показателя 47,5% при 40 эффективных донорах в 2019 году, – говорится в отчете специалиста.
Таким образом, кузбасская трансплантология парадоксальным образом является одной из лучших в стране, по крайней мере, по количественным показателям, и худшей по применению технологий диагностики смерти на основании диагноза смерти мозга.
И последний аспект проблемы трансплантологии, которому хотелось бы уделить внимание, – мифология трансплантации органов. Действительно, это та отрасль медицины, которая, пожалуй, более всего представляется в сознании обывателя криминогенной. Проще говоря, многие предпочитают отказываться от донорства, потому что боятся, что их органы продадут на черном рынке или что их не будут лечить, если они согласятся стать потенциальными донорами посмертно.
– Есть такой миф, что больных не лечат и специально разбирают на органы. На самом деле даже после смерти мозга пациента не просто продолжают лечить, а его продолжают усиленно лечить. Потому что органы надо не только изъять, но и обеспечить восстановление их функции после трансплантации, несмотря на все негативные процессы, которые происходят в организме после смерти, – рассказывает Татьяна Пиминова.
Она также отметила, что ситуация с продажей органов на черном рынке скорее является чем-то из области фантастики. По крайней мере, в Кузбассе. Потому что пересадка органов – очень трудоемкий процесс, который задействует специалистов из разных областей медицины, которых и так не хватает, да еще и требует выполнения большого объема задач в кратчайшие сроки. Ведь выживаемость многих органов определяется буквально несколькими часами. Что банально не под силу какой-нибудь небольшой преступной группировке.
Так что об этом переживать точно не стоит. Скорее всего, в настоящее время нужно думать, как изменить отношение общества к донорству, в котором однозначно нет ничего плохого. Ведь один человек может спасти сразу четыре жизни, отдав свои печень, сердце и почки. И о том, как пересмотреть принципы работы в кузбасских медучреждениях, чтобы наладить работу по выявлению доноров.
Хотя, скорее всего, эти задачи даже не регионального, а федерального уровня. Ведь проблемы трансплантологии касаются всей страны, а не только Кемеровской области. Потому что трансплантация как для России в целом, так и для регионов в отдельности уже долгие годы продолжает оставаться очень редкой операцией. В стране ее проводят в среднем 2 000-2 500 раз в год. В то время как, например, в США эта цифра держится в районе 18 000.
Так что, как кажется, взор медиков и чиновников пока что не очень-то устремлен на решение проблем трансплантологии. Такая вот отрасль медицины, которая оказалась где-то на обочине. А говорить о пропаганде органного донорства и создании позитивного образа трансплантологии в обществе пока, видимо, не приходится.