Так называемый углеродный налог на выбросы СО2, который недавно предполагалось ввести в России, так и останется в головах идеологов "безуглеродной зоны". В связи с высокими негативными экономическими рисками эта идея отвергнута Правительством РФ. Или, по крайней мере, этот вопрос временно заморожен.
И это вполне понятно. Ведь под удар попали бы сначала промышленные предприятия – в первую очередь угольная генерация, угледобывающая промышленность, нефтегазовая отрасль и др, а потом и население. Угольная генерация сегодня, пожалуй, оптимальный вариант получения электро – и тепловой энергии. В первую очередь, в связи с низкой себестоимостью. Никакие из существующих в настоящее время технологий не могут позволить когенерацию (одновременное получение электричества и тепла) по "угольным" ценам. Правда, не на старых "самоварах"-котельных, от которых больше дыма, чем тепла, а, например, на крупных современных ТЭЦ.
В этой связи абсолютно логичным выглядит недавнее решение администрации Новокузнецка об отказе от двух котельных в Орджоникидзевском районе и передача потребителей на Кузнецкую ТЭЦ. Результат очевиден. Во-первых, с выводом из эксплуатации котельных значительно улучшится экологическая нагрузка на город, во-вторых, себестоимость 1 гигакалории, получаемой на ТЭЦ, значительно ниже, чем на котельных. Как следствие, снизится нагрузка на городской бюджет, который, как известно, компенсирует часть энерготарифа населению.
Третьим весьма важным последствием отказа от эксплуатации котельных стало то, что Кузнецкая ТЭЦ, имеющая избыток тепловых мощностей, получит дополнительное развитие. В результате ее свободные мощности станут востребованы, в том числе для перспективной застройки. Все экономические и технологические аспекты замещения двух котельных и должны будут найти отражение в актуализированной Схеме теплоснабжения Новокузнецка.
Таким образом, по сути, сама жизнь, экономическая логика событий на примере одного из крупнейших промышленных городов Сибири показали инициаторам введения пресловутого "углеродного" налога порочность этой идеи.
Напомню, в чем была ее суть. "Углеродный налог" являлся бы просто дополнительным сбором – якобы в борьбе за экологию. Он должен был стимулировать промышленные предприятия сокращать содержание СО2 в выбросах. Фактически же собранные государством средства пошли бы не на модернизацию отечественного оборудования, а должны перечисляться в международный экологический фонд – для дальнейшего финансирования программ по снижению выбросов СО2 в развивающихся странах, которые позволить себе самостоятельно их реализовать не могут. Именно этого добиваются сторонники Парижской конференции по климату.
А у нас картина была бы такая: те же самые энергетики – в Сибири порядка 60 процентов генерации составляет именно угольная – просто были бы вынуждены платить новый налог, а свои затраты просто включать в тариф для потребителей. Только по предварительным оценкам в результате такой "заботы" об экологии стоимость электроэнергии могла вырасти более чем в два раза, а тепловой – и вовсе не просчитываемо. И, как любое системное изменение, "углеродный" налог практически гарантированно привел бы к росту цен на абсолютное большинство товаров и услуг.
Для начала напомню, в чем состояла причина "углеродной" инициативы. Якобы выбросы углекислого газа (СО2) влияют на рост количества парниковых газов, повышение температуры в атмосфере Земли со всеми вытекающими.
В результате было подписано пресловутое Парижское соглашение, участником которого стала и Россия. Соответственно, наша страна, получается, взяла на себя определенные обязательства. Пусть и рамочные. Правда, вот только насколько тяжелыми для экономики они могут оказаться, видимо никто толком не просчитал. Когда же появились первые расчеты возможных последствий такой весьма сомнительной заботы об экологии, даже инициаторы создания безуглеродной зоны всерьез призадумались.
Во-первых, говоря о якобы вреде парниковых газов стоит отметить принципиальный момент – эти газы являются частью природной экосистемы планеты. И человек может увеличить их общее содержание в атмосфере не так существенно, как полагают дилетанты.
Во-вторых, в настоящее время фактическое введение безуглеродной зоны на территории той же Восточной Сибири могло бы привести просто к краху целых отраслей экономики и значительному снижению уровня жизни населения региона.
Кроме того, существование теплогенерации, которая в настоящее время лежит в основном на ТЭЦ (опять же работающих на угле), оказалась бы в принципе под вопросом. Производить угольное тепло с "углеродным налогом" было бы непомерно дорого, а отапливать дома сибиряков, в том числе и жителей Кемеровской области, за счет, например, новых гидро – и атомных станций нереально. Ни ГЭС, ни АЭС как таковые не производят тепло – только электричество. Можно, конечно, построить электрокотельные, но тогда возможность отапливать дома и квартиры останется только у очень обеспеченных людей – электротепло в разы дороже, чем то, что поставляют угольные ТЭЦ.
В условиях "углеродного налога" больше всех пострадала бы главная для Кузбасса угледобывающая отрасль: ведь если уголь не нужен, зачем его добывать? Но не стоит забывать, что углерод содержатся в выбросах не только угольной генерации, но и, например, в металлургии, нефтехимии, машиностроении, а также с ним связаны транспортные, нефтяные и газовые компании.
Объективности ради стоит посмотреть, как себя ведут в подобной "экологически ориентированной" ситуации другие экономически развитые страны мира.
Вот только один пример. США отказались от углеродного налога. По прогнозам Национальной ассоциации производителей введение этого налога приведет сокращению 21 миллиона рабочих мест в ближайших 40 лет и к сокращению зарплат в размере до 8,5 процента.
А вот власти Австралии все ж решились пойти на эксперимент. Причем еще в 2010 году. Однако уже в 2014 году были вынуждены отказаться от него. За четыре года власти зеленого континента на практике убедились, что единственный заметный результат введения этого налога – реальный вред для экономики страны.
Решение ведущих экономических держав абсолютно понятно. К примеру, Китай на сегодняшний день занимает лидирующее место в мире по добыче угля (3680 млн тонн в год), на втором месте США (892,6 млн тонн в год), далее Индия (605,1 млн тонн в год), Австралия (478 млн тонн в год), Индонезия (421 млн тонн в год), Россия в этом рейтинге занимает только шестое место по угледобыче (347,1 млн тонн в год). При этом доля угля в структуре топливно-энергетического баланса в Индии 59%, в Японии 30%, Великобритании 21%, в США 18%, в России только 12%. Такое распределение топливного баланса в энергетике стран вполне объяснимо, ведь себестоимость производства электрической энергии и тепла на угле в сопоставлении с газом дешевле в 4 раза, с мазутом – в 13 раз. А раз ниже себестоимость за 1 киловатт-час, ниже и конечная цена всех товаров и услуг, что повышает их конкурентоспособность на внешних рынках.
Основным тепло – и электрогенератором в Кемеровской области являются предприятия "Сибирской генерирующей компании".
С 1 июля 2016 года тариф на тепловую энергию в Кузбассе в газовой генерации достиг 2330 рублей за гигакалорию.
В то же время тепло с коллекторов, например, кемеровских ТЭЦ СГК стоит от 648 до 907 рублей за гигакалорию.
В Новокузнецке Кузнецкая ТЭЦ СГК реализует тепловую энергию с коллекторов по цене 645 рублей за гигакалорию, что ниже цены Центральной ТЭЦ, работающей на газе, на 50 процентов.
Можно уверенно говорить, что уровень "углеродной" тревоги, как минимум, слегка превышает реальную ситуацию.
В этой связи стоит вспомнить "антифрионную" кампанию, которая еще лет десять назад была чуть ли не суперпроблемой для мировой экосистемы. Кто о ней сегодня вспомнит? Пожалуй, только историографы неадекватных экоинициатив. Вполне вероятно, что углерод, являющийся, как известно, основой жизни на планете Земля, это еще одна выдуманная экологическая проблема. Способная, тем не менее, нанести вполне реальный вред.
Радует, что власти второго крупного кузбасского города вовремя оценили реальную ситуацию в энергоснабжении Новокузнецка. Соответственно, у его жителей появился шанс не только на улучшение экологической ситуации в результате закрытия двух старых котельных, но и снижение затрат на расходы за тепло в своих квартирах.