Женская исправительная колония – страшное сочетание слов. Однако каким бы пугающим оно ни было для законопослушных гражданин, люди живут и здесь. Вот только что это за жизнь? Особенно если в заключении находится молодая, красивая женщина. Журналист VSE42.Ru встретился с осужденными одной из кузбасских колоний, чтобы задать им вопросы о совершенных преступлениях, сожалениях, надеждах и о том, почему их пугает возвращение на свободу. Подробности в нашем материале.
Как и любое казенное учреждение, женская исправительная колония общего режима в городе Юрга имеет свое сухое и, по сути, безликое буквенно-цифровое обозначение: ФКУ ИК-50. Но на самом деле у этого места есть свое лицо, заглянуть в которое можно только посетив его. Ни одна фото– и видеосъемка не передаст переживаний обитательниц колонии. Портрет ИК-50 ГУФСИН России по Кемеровской области – это судьбы более чем 300 женщин, отбывающих здесь наказания за совершенные ими преступления.
Мы поговорили с тремя осужденными. Каждая из этих молодых, внешне привлекательных женщин отбывает долгий срок от пяти до 13 лет. Задавая осужденным одни и те же вопросы, мы, тем не менее, получали на них совершенно разные ответы. Так получилось даже несмотря на то, что наши собеседницы много лет живут по одному и тому же режиму, на одной и той же строго ограниченной территории и общаются с одними и теми же людьми, будь то сестры по несчастью или сотрудники исправительного учреждения. Общим на всех наших собеседниц ответом, пожалуй, стал только один: на преступление они пошли из-за нехватки денег.
Юлии Газазаевой 28 лет. Родом из Междуреченска, в юргинской колонии она отбывает свой первый, но очень долгий тринадцатилетний срок по так называемой народной наркотической 228-й статье УК РФ.
Юля говорит, в детстве мечтала, когда вырастет, станет стюардессой. Кстати, внешне она полностью соответствует представлениям об образцовой бортпроводнице: красивая, высокая, стройная, улыбчивая. Но мечта девушки не сбылась. То ли страх высоты помешал, то ли что-то другое…
– После школы поехала учиться в Новосибирск. Окончила техникум по гостиничному сервису. Но по специальности устроиться не смогла. Потому что везде, куда ни кинься, нужен опыт работы. Если даже с высшим образованием без опыта не трудоустраивают, то после техникума тем более. Нужно было на что-то жить. Нашла легкий способ заработать – занялась сбытом запрещенных веществ, – говорит Юлия.
В колонии она провела уже семь лет. На свободе Юлию ждут мама и две родные сестры.
– Папа умер два года назад от сердца, когда я уже была здесь. Попав в колонию, очень по нему скучала, потому что мы были очень близки. Теперь папы нет. По маме, кончено, тоже скучаю. Родные поддерживают меня и морально, и материально, – рассказывает девушка.
По мнению Юлии, места страшнее, чем исправительная колония, на земле быть не может.
– Замкнутое пространство, совершенно разные люди. И ты не знаешь, как они себя поведут в определенный момент. Ты не знаешь, чего от кого ждать, – делится наша собеседница.
Говорит она и о том, что между женщинами в колонии случаются конфликты. Чаще всего они происходят на бытовой почве.
– Мы же здесь все вместе живем подолгу. Кончено, что-то происходит время от времени, – объясняет Юлия.
Однако, по рассказам девушки, дружба возможна и в исправительной колонии. Свою близкую подругу она проводила домой, на волю.
– Переписываемся. Надеюсь, когда выйду, будем общаться, – говорит девушка.
До конца Юлиного срока еще шесть лет. Поэтому свое будущее за забором женской исправительной колонии девушка пока представляет себе смутно.
– Будущее? Не знаю. Пока рано об этом думать. Кончено, хочется и детей, и семью, и дом. Но мне кажется, что после освобождения будет работа 24 на 7. Какой-то первый заработок. Хотелось бы встать на ноги и адаптироваться к социуму. А еще хочется понять, как изменилась жизнь на воле, пока я была здесь, – рассуждает Юлия.
О чем думает 28-летняя Юлия Газазаева, когда остается наедине со своими мыслями, девушке сложно отвечать, а может быть, тяжело:
– Если совсем честно, здесь стараешься не думать. Стараешься взять книжку, погрузиться в нее и проживать жизнь где-то там. Потому что чем больше ты думаешь о жизни, тем больше загоняешь себя в депрессию. А выйти из нее очень сложно.
Наша вторая собеседница Айнаш Уразалдинова родилась довольно далеко от того места, где отбывает наказание, а именно в Казахстане, в городе Усть-Каменогорск. Ей, как и нашей предыдущей собеседнице, 28 лет, и осуждена она по той же 228-й статье. Только срок у Айнаш намного меньше – пять лет. До освобождения девушке осталось одиннадцать месяцев.
В детстве, как говорит Айнаш, мечтала о профессии врача: хотела помогать людям, спасать жизни. Но, к сожалению, для поступления в профильный ВУЗ ей не хватило баллов ЕГЭ.
– У меня образование 11 классов и неоконченное высшее. Я, к сожалению, бросила университет. Училась на финансиста в Казахстанско-американском свободном университете, но на втором курсе бросила и уехала. Я приобрела машину в кредит. Надо было его платить, а также платить за учебу. И я решилась на преступление. Основная причина – нехватка денег, – вспоминает Айнаш.
По рассказам девушки, преступной деятельностью она занималась полгода, отправившись для этого в Кемерово. Родителям и друзьям лгала. Айнаш уверяет, что никто из близких не знал, где она берет деньги, никто ее к преступлению не склонял, это было ее решение.
– Я хотела закрыть кредит, обеспечить себя, родителям помочь, – говорит девушка.
Айнаш не замужем. На воле у нее осталась мама, с которой она каждую неделю общается по видеосвязи.
– Моя мама была домохозяйкой. Но ее муж погиб, и ей пришлось пойти работать. А меня уже тогда задержали и посадили. С отцом мы не поддерживаем связь. Родители давно развелись. Меня воспитывали мама и бабушка. Бабушку мы потеряли из-за коронавируса в 2020-м году. Маме 52 года. Она пытается мне всячески помочь. Подрабатывает в основном на стройках штукатуром-маляром. А еще работает в кондитерской, помощником повара, – делится Айнаш.
Девушка уверяет, что о совершенном преступлении очень жалеет.
– Это была самая большая ошибка в моей жизни. После освобождения вернусь в Казахстан. Меня по закону должны депортировать из России. Буду жить с мамой, трудоустроюсь, буду делать все, что положено. В колонии я переоценила все жизненные ценности. Надеюсь, что таких глупостей я больше совершать не буду, – говорит Айнаш.
Девушка рассказывает, что в колонии приобрела много навыков, которые не дадут ей, как считает Айнаш, вернуться на преступный путь, позволят жить самостоятельно.
– В колонии я получила профессию штукатура. Раньше я была не приспособлена к жизни, жила на попечении мамы и бабушки. А сейчас уверена, смогу все организовать самостоятельно, – говорит наша собеседница.
Она уверяет, что умеет находить общий язык с самыми разными людьми, поэтому в колонии у нее не возникает конфликтов с соседками.
– Отношения с окружающими выстраивает сам человек. Все зависит от того, как он воспринимает ситуацию и людей, которые живут рядом с ним. Для меня нет конфликтных людей. Я могу найти что-то общее с каждым, – рассуждает Айнаш.
Тем не менее, она скептически относится к дружбе между осужденными.
– Я не верю в такую дружбу. Не уверена, что после освобождения можно сохранять связь с кем-то из колонии. Да, здесь можно найти общие темы для общения, можно поддерживать друг друга. Но после освобождения я вряд ли буду общаться с кем-то из колонии, – говорит девушка.
В отличие от Юлии Газазаевой, Айнаш много думает о будущем, строит планы, мечтает. Это понятно. Ведь меньше чем через год она будет свободна.
– В будущем я хотела бы открыть свое дело в сфере эко-индустрии. Я поддерживаю открытие больших мусороперерабатывающих заводов. Хочу, чтобы в городах было меньше мусора, чтобы был чистый воздух. Не знаю пока, что именно смогу придумать, но планы у меня большие, – говорит Айнаш.
Она думает и о замужестве, но сомневается в себе.
– Как-никак я отбывала наказание, мало кто захочет соединить со мной свою жизнь. Боюсь, что из-за этого и дети у нас будут в чем-то ущемлены. Понимаю, что многое зависит от меня, но тем не менее такие сомнения присутствуют, – объясняет наша собеседница.
Айнаш говорит, что часто вспоминает своих родных, особенно маму. Думает, насколько ей тяжело приходится.
– Я знаю, что родственники за меня переживают. Мой срок – большой стресс для них. Во время видеозвонков они стараются мне не показывать свою тревогу. Но я знаю, что вся эта ситуация для них очень тяжелая. Мне жаль родных. Я чувствую перед ними вину.
Мальвине Милиметовой 33 года. Родом она из Краснодара, но последние годы женщина жила в Кемерове. Суд назначил ей срок 10 лет и 6 месяцев в колонии общего режима по 228-й статье УК РФ, как и другим героиням этого материала. На сегодняшний день Мальвина провела в исправительном учреждении шесть лет.
На традиционный вопрос, о какой профессии мечтала в детстве, она отвечает так:
– Я очень люблю танцевать, хореография – мое, это мне очень близко. И в детстве, наверное, как многие девчонки, я мечтала стать балериной. Окончила девять классов общеобразовательной школы. Дальше учиться не пошла, начала работать – занималось сдачей машин в прокат, – говорит Мальвина.
В результате профессию женщина получила только в колонии: выучилась на штукатура.
Мальвина говорит, что самым тяжелым для нее стало расставание с детьми. На воле ее ждут несовершеннолетние сын и дочь. Родителей у Мальвины нет.
– Преступной деятельностью я занималась около двух лет. Пошла на это из-за недостатка денег. Муж не работал, гулял, обижал меня. Все тащила на себе. После освобождения не хочу к нему возвращаться. Хочу жить с детьми. Хочу восполнить все, что я не додала им за эти годы, – рассказывает женщина.
Мальвина считает, что колония полностью изменила ее взгляд на жизнь.
– Здесь я все переосмыслила, начала видеть мир другими глазами. То, что раньше имело для меня большое значение, теперь не так важно. Я поняла, что деньги, квартиры, дорогие автомобили – все это ничего не стоит. Можно жить просто, но зато рядом с детьми. Вот что самое главное, – говорит Мальвина.
Рассуждая о существовании дружбы в колонии, женщина приходит к выводу, что здесь есть люди, которым можно доверять.
– Есть здесь девочки, с которыми я бы хотела дружить, когда выйду на волю, – делится она.
Все мечты Мальвины о будущем связаны с ее детьми. После освобождения самым важным она считает устроиться на работу и заниматься воспитанием дочери и сына. Поэтому, пока находится в колонии, она хочет освоить еще одну профессию.
– У нас в колонии в этом году в сентябре начнутся занятия по швейному делу. Я хочу пойти на них и выучиться на швею. Мне кажется, это хороший способ честно зарабатывать на жизнь, – говорит Мальвина.
Женщина не устает повторять, как сожалеет о том, что столько времени теряет зря, что дети растут без ее любви и ласки.
– Несмотря на то, что мои дети сейчас живут с бабушкой и отцом, и у них все хорошо, мама есть мама. Маму не заменит никто. А еще страшно, что пока ты здесь находишься, там, за воротами колонии, все изменилось. Как сейчас там? Я не знаю.
По данным на конец 2021 года, в исправительных учреждениях Кемеровской области наказание отбывали 1437 осужденных женщин. В частности, по "наркотической" 228-й статье УК РФ в заключении находились 129 женщин. За убийство по статье 105 наказание отбывали 187 человек. По статье 111 "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" числилось 86 заключенных женщин.
Кроме этого, на конец ноября 2021 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы Кузбасса находилось 11 беременных женщин, две из которых были ВИЧ-положительными. Всего в прошлом году в исправительных учреждениях региона находилось 547 ВИЧ-инфицированных женщин.