По данным московского научно-исследовательского онкологического института имени П.А. Герцена в 2016 году только от злокачественных новообразований головного мозга и других отделов центральной нервной системы (ЦНС) в России умерло 282 ребенка. Корреспондент сайта VSE42.Ru встретился с авторитетными московскими специалистами Ольгой Желудковой и Шавкатом Кадыровым, чтобы выяснить, какие симптомы являются предвестниками опухоли головного мозга, какие особенности имеют детские опухоли ЦНС, и как за последние десять лет изменились технологии их лечения.
Детский онколог Ольга Желудкова более тридцати лет своей жизни посвятила лечению опухолей головного мозга. В феврале этого года она с командой опытных врачей приехала в Кемерово, чтобы поделиться опытом с сибирскими коллегами и проконсультировать маленьких пациентов. Ольга Григорьевна и ее московские коллеги прочитали лекции кузбасским онкологам, нейрохирургам, эндокринологам, педиатрам, радиотерапевтам, неврологам, эпилептологам, то есть всем, кто на разных этапах принимает участие в диагностировании и лечении опухолей головного мозга у детей, а так же занимается их реабилитацией.
Обычно на курсы повышения квалификации может поехать ограниченное число врачей. Но когда лучшие специалисты страны приезжают в регион, то большое количество врачей получают возможность получить информацию обо всех современных методах диагностики и лечения опухолей мозга.
– Конечно, местные специалисты все знают, протоколы, которые используются для лечения, им понятны. Но мне хотелось передать коллегам свой собственный опыт. Мне задавали конкретные вопросы, и я на них отвечала: как, когда и сколько по времени лечить пациента и т.п. Начиная лечение, медики бывают затруднены в прогнозировании ситуации. И вот этого опыта врачам бывает недостаточно. Именно поэтому мы приехали не только лекции прочитать, напомнить некоторые теоретические моменты, но и поделиться практическим наработками, – рассказала главный научный специалист Российского научного центра рентгенорадиологии Ольга Желудкова.
Естественно, встрече пациента с врачом-онкологом обычно предшествует симптоматика, которая должна насторожить как родителей, так и тех врачей, которых чаще всего посещают дети в повседневной жизни: педиатра, окулиста, невролога и т.д. Очень важно напомнить о них.
- Опухоль головного мозга клинически проявляется периодически повторяющейся головной болью.
- Заболевание характеризуется тошнотой и рвотой, повторяющимися по утрам.
- Ребенка могут начать беспокоить нарушения зрения и слуха.
- Развитие опухоли головного мозга могут сопровождать обмороки и судороги.
- У детей младшего возраста может наблюдаться увеличение размеров головы. Именно поэтому важно детям до 1 года регулярно изменять окружность головы.
Кроме этого на опухоль ЦНС могут указывать асимметрия лица, внезапная потеря или, наоборот, набор веса, преждевременное половое развитие и его задержка, поперхивание во время глотания пищи.
– Головная боль может беспокоить ребенка раз в месяц, потом раз в неделю. Далее она появляется каждый день. А потом может быть в день 3-4 раза. Не нужно ждать, когда головная боль и рвота начнут повторяться регулярно. А если мама еще и отметит появление косоглазия или ребенок пожалуется на ухудшение зрения, то это, безусловно, симптомы с которыми нужно бежать к врачу – педиатру, неврологу, окулисту. Эти специалисты выявят проблему, назначив специальное обследование. Несмотря на то, что первичные симптомы болезни схожи с симптомами ОРЗ или кишечной инфекции, точный диагноз можно поставить на ранних стадиях, – утверждает Ольга Желудкова.
Доктор отмечает, что в ее практике были случаи, когда при появлении тревожных симптомов, родители по собственной инициативе делали ребенку магнитно-резонансную томографию (МРТ) и выявляли опухоль.
– Еще один пример. Сейчас диспансеризация спортсменов включает в себя обследование МРТ. Мы имеем ряд больных, у которых при профилактическом обследовании, была диагностирована опухоль, – поясняет Ольга Желудкова.
Помимо МРТ подтвердить или исключить диагноз можно при помощи компьютерной томографии, нейросонографии (УЗИ головного мозга), которая, кстати, должна обязательно проводиться грудным детям в родильном доме и регулярно повторяться вплоть до полугодовалого возраста.
Правда, не всегда удается поставить диагноз на раннем этапе. И, тем не менее, Ольга Желудкова смотрит с оптимизмом на любой случай и считает, что сохранить жизнь пациенту можно, даже если опухоль была диагностирована поздно.
– Существует много факторов, которые влияют на прогноз и результаты лечения. Даже наличие метастазов не ухудшает прогноз при отдельных гистологических вариантах. Я могу сказать, что все опухоли головного мозга у детей требуют лечения и лечатся, все абсолютно. Мы даже при диффузной опухоли ствола головного мозга говорим, что она требует лечения, потому что в этой, казалось бы, самой бесперспективной группе больных, у которых оперативное лечение невозможно, лучевая терапия – единственный метод, который сдерживает рост опухоли. Есть больные, у которых лучевая терапия позволила добиться длительной стабильной картины. Поэтому, в настоящее время все опухоли требуют обследования и лечения. Вот результаты лечения могут быть разными. Они зависят от множества факторов. Например, первичная диссеминированная герминома с множественными метастазами успешно лечится. И 95% больных при адекватном лечении выздоравливают. Аналогичная ситуация сейчас и с медуллобластомой. Если это вариант медуллобластомы молекулярной группы WNT, то, есть метастазы или их нет, все равно 100% пациентов с этим заболеванием излечивается. Должен быть установлен правильный гистологический диагноз. Он определяет все – прогноз и программу лечения. Все зависит от гистологического диагноза. Поэтому в нашей команде есть такой специалист по морфологической диагностике опухоли. Его работа очень важна. Сегодня есть молекулярные критерии, которые позволяют сказать, какая опухоль излечивается, а какая – нет, – объясняет Ольга Григорьевна.
К Ольге Желудковой присоединяется и кандидат медицинских наук, врач-нейрохирург Национального медицинского исследовательского центра нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко Шавкат Кадыров:
– Есть определенный процент неоперабельных опухолей. Но невозможность их прооперировать не зависит от времени постановки диагноза. Есть в принципе неоперабельные опухоли мозга, а есть исходно операбельные даже на поздней стадии. Хотя, конечно, встречаются запущенные случаи. Обеспечить высокое качество жизни таким пациентам не всегда удается, – говорит Шавкат Кадыров.
Однако, несмотря на то, что опухоль мозга – сложная область медицины (это заболевание, которое имеет более сотни гистологических варианта, требующих разного лечения), Ольга Желудкова утверждает, что у детей намного больше шансов вылечиться, чем у взрослых пациентов.
– Детские опухоли имеют большое разнообразие гистологической структуры, молекулярной структуры. Они более чувствительны к химиолучевой терапии. У них совсем другой спектр, отличный от взрослых. Возьмем такой серьезный диагноз, как глиобластома. Для взрослых пациентов это некурабельная опухоль (неподдающаяся излечению – прим. ред.). А у детей младшего возраста – курабельная. Причем чем младше возраст, тем лучше результаты лечения, – поясняет Ольга Желудкова.
Московские специалисты поделились и своим впечатлением о ситуации с лечением опухолей головного мозга у детей в Кузбассе.
– Сегодняшнее впечатление от Кузбасса приятное. От нейрохирургического отделения, от общения с коллегами хорошее впечатление. На фоне других регионов Кузбасс выглядит не хуже. Здесь в первую очередь имеет значение самомотивация врачей. Некоторые изъяны, в оборудовании, финансировании есть везде. Но чем больше врач сам заинтересован в результате, тем больше у него получится. И в Кузбассе с этим все в порядке, – отметил Шавкат Кадыров.
Но это что касается нейрохирургии. А вот в Областном клиническом онкологическом диспансере обнаружилась такая проблема, как отсутствие МРТ.
– В беседе с заведующим отделением я выяснила, что с магнитно-резонансной томографией есть проблема. В онкодиспансере, где находится детское онкологическое отделение, МРТ нет. И в областной клинической больнице, где находится отделение нейрохирургии, тоже МРТ нет. А ведь это основной метод диагностики, который применяется у больных с опухолями ЦНС. Конечно, пациенты имеют возможность в городе проводить это обследование, а в стационаре, где непосредственно лечатся, такой возможности нет. Наверное, это все-таки создает сложности, – рассказала Ольга Желудкова.
При этом врач высказала мнение, что в Кемерове нейрохирурги и онкологи успешно работают. В частности, эффективно оперируют опухоли с локализацией в области задней черепной ямы. На месте успешно проводится химио – и лучевая терапия.
– Могу сказать, что, наверное, большинство опухолей ЦНС могут лечиться здесь, в Кемерове. Но есть отдельные локализации, которые требуют оперативного лечения на базе федеральных клиник. Не все их оперируют. В этом случае можно поднимать вопрос об обращении в Национальный медицинский исследовательский центр нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко, Федеральный центр нейрохирургии в Тюмени, Национальный медицинский исследовательский центр им. В.А. Алмазова в Санкт-Петербурге, где оперируют опухоли любой локализации. А что касается химио – и лучевой терапии, то они могут быть проведены в Кузбассе. Я знаю, например, что здесь стоит современный аппарат для облучения детей, – говорит Ольга Желудкова.
Как опытный нейрохирург со своей стороны Шавкат Кадыров тоже говорит о том, что многие патологии успешно лечатся на местах.
– В нейрохирургии существует пять категорий сложности операций. Уставом Минздрава патологии первой, второй и третьей категорий могут оперироваться на региональном уровне. А четвертая и пятая категории требуют более сложного вмешательства. И в том случае, если в регионе нет компетентных специалистов и условий для их проведения, то нужно ехать в головные центры. Не обязательно в Москву. Пациент волен сам выбирать, где ему лечиться. И отказать ему не могут, независимо от региона, – объясняет Шавкат Умидович.
Как сотрудник одного из наиболее авторитетных в России медицинских исследовательских центров, Шавкат Кадыров отмечает, что в какой-то степени ему и его ближайшим коллегам проще, чем врачам на местах.
– Дело в том, что к нам приходят уже диагностированные пациенты, обследованные на местах. Нам нужно думать уже, как максимально помочь. Но попасть в наши центры не проблема. То есть, если это профильный пациент, любой ребенок, из любой точки России, любого города, села, деревни, может попасть в центр нейрохирургии имени Бурденко и очень качественно пролечится. Есть определенная бюрократическая составляющая. Но она вполне разумна и быстро выполнима. У нас все достаточно пациент-ориентировано. Не нужно бояться, что вас загоняют по инстанциям, –высказывает мнение Шавкат Кадыров.
Ольга Желудкова рассказала, что в ее практике был случай, когда региональные медики сделали работу более оперативно, чем москвичи. От их действий зависела жизнь пациента, и они вовремя откликнулись и провели лечение.
– У меня был случай, когда 30 декабря московские федеральные клиники уходили на каникулы. А моему пациенту нужно было лечиться. Он не мог ждать две недели, когда все выйдут на рабочие места. Когда я позвонила в Ярославль и сказала: "Уважаемые коллеги, 31 декабря или 1 января пациенту необходимо начать химеотерапию, вы готовы? " Мне без колебаний дали положительный ответ. И 1 января ребенок начал химиотерапию. Поэтому и в регионах опухоли лечат, успешно лечат, своевременно лечат. Проблем с очередями здесь нет, – подытоживает Ольга Григорьевна.
Еще один важный аспект, который позволяет специалистам оптимистично смотреть на лечение опухолей головного мозга – это современные технологии. Благодаря их развитию, за последние десять лет можно наблюдать колоссальный прогресс в лечении онкологических заболеваний.
– Мы просто счастливы! Сегодня мы не говорим: "Нам больше нечем вас лечить". Мы всегда можем ответить: "У нас есть еще один вариант лечения". Прогресс в лечении опухолей ЦНС связан со многими факторами: улучшилась нейрохирургия. Мы можем оперировать больного с опухолью головного мозга столько раз, сколько это необходимо. Помимо химио – и лучевой терапии, у нас есть варианты таргетной терапии (медикаментозное лечение рака – прим. ред.). Мы стали диагностировать наследственные генетические синдромы, ассоциированные с опухолями ЦНС, выявлять этих пациентов, обследовать их своевременно и адекватно их лечить. И они тоже по прогнозу теперь не отличаются от обычных пациентов. Колоссальный прогресс буквально во всем. Он касается и лучевой терапии. Ранее мы не применяли повторное облучение, а теперь успешно делаем. Это касается, прежде всего, диффузных опухолей ствола головного мозга. То есть даже некурабельные опухоли мы стараемся лечить для того, чтобы продлить жизнь пациентам, – рассказывает Ольга Желудкова.
Шавкат Кадыров говорит, что сегодня в России доступны все передовые технологии, существующие в мире. Правда, пока не везде. В любом случае подход к лечению опухолей ЦНС изменился кардинально, а равно и результаты.
– Концепция полностью поменялась. Мы ушли от "мясниковства" к микронейрохирургии – высокой, хорошей, качественной. Мозг – это самое сокровенное. Любая операция на головном мозге очень тяжелая. И чем нежнее ты его оперируешь, тем больше шансов у пациента сохранить хорошее качество жизни без инвалидизации после вмешательства, – отмечает Шавкат Кадыров.
Отдельно Ольга Григорьевна говорит о применении новых препаратов, которые используются для пациентов с опухолями ЦНС. Московские специалисты стараются передать эти технологии в регионы и учить местных специалистов правильно их использовать.
– Бывает сложно в федеральном центре внедрить тот или иной препарат, незарегистрированный в нашей стране. Гораздо проще его назначать на периферии. В регионах к этому адекватно относятся, – рассказывает Ольга Желудкова.
Благодаря развитию медицины, сегодня опухоли головного мозга у детей хорошо диагностируются и успешно лечатся. Несмотря на то, что в онкодиспансерах на местах существуют проблемы с финансированием и оборудованием, врачи всеми силами стремятся "вытягивать" пациентов. И если преодолеть имеющиеся проблемы бывает крайне сложно, то хотелось бы надеяться, что новые сложности не будут связывать руки медикам, спасающим жизни.