Когда одинокий пожилой человек остаётся наедине с собственной немощностью, поддержать его может только один специалист. Работник социальной службы, как сказала героиня нашего интервью, – это "правая рука" бабушек и дедушек.
Корреспонденты VSE42.Ru на условиях анонимности побеседовали с представительницей этой профессии, после того как общественности стала известна резонансная история пенсионерки Валентины Шерматовой, которая не добилась помощи от сотрудников Центра социального обслуживания населения. Мы решили показать изнанку работы людей, которые ухаживают за стариками, и готовы рассказать читателям об обязанностях, выживших из ума подопечных и скандалах, связанных с квартирами пенсионеров.
Отработала я в социальной сфере четыре года, а пошла туда практически от безысходности, потому что нужна была работа: с предыдущей я ушла, когда дочь пошла в школу, и, после того как она подросла и я посидела дома три года, надо было снова трудиться. Нашла эту вакансию через знакомых. Туда принимают, в общем-то, с любым образованием и даже без него.
У меня, в медицинском отделении, были более тяжёлые больные, не ходячие, люди за 80, поэтому давали на таких, как я, шесть-семь человек, в простых подразделениях – до десяти человек.
Да, конечно, я знала, что будет непросто, хотя во многом меня устраивали график и распределение подопечных. Работали мы с 08:30 до 17:30, 5/2 (на выходные готовила в пятницу, иногда, например, соседи или родственники помогали, ну или за отдельную плату я сама выходила), а участок у меня был рядом с домом – раньше так специально подбирали, – никуда не нужно было ездить, поэтому я могла на обед забежать или когда свободное время появлялось. Естественно, к самым тяжёлым подопечным идёшь ранним утром, потом уже распределяешь время для других. Длительные каникулы – это не для нас: больше чем на два дня человека бросать нельзя. К некоторым приходилось по два раза в день ходить – утром и вечером: ну а как по-другому, если у человека нет никого, а нужно за всем проследить?
В мои обязанности включались уход за больными, помощь в различных делах, уборка, готовка, доставка продуктов и лекарств, стирка, мытьё окон, выписка рецептов из поликлиники (кстати, у нас имелась привилегия: во время должностных обязанностей мы могли проходить в медицинское учреждение к врачам без очереди, правда, сидящие там люди не очень-то были в восторге), если госпитализация, то сопровождение и посещение в стационаре, оформление документов… При необходимости нужно помогать помыться – в общем, социальный работник – "правая рука" престарелого человека…
Чтобы выделяться в толпе, в зависимости от сезона, нам выдавали рабочую одежду: зимой – куртку с эмблемой соцработника, весной – резиновые сапоги, летом – кожаные тапочки, халат, а также сумки.
Зарплата тогда, в нулевых, была около семи тысяч, а повышать её начинают за выслугу лет: каждый год происходила индексация. Я знаю, что сейчас каждому соцработнику нужно набрать 12 человек и в конце каждого месяца сдавать 3.900 рублей за услуги (примерно по 330 рублей с каждого). Многие люди, тем более пожилые, очень жадные, и не любой захочет отдать часть своей пенсии. На каждое дело – своя стоимость в копейках: наблюдение за состоянием здоровья, покупка продуктов, промтоваров, мытьё окон, пола, посуды, площадь уборки пылесосом, мытьё головы, стирка, развешивание постиранного белья, оплата коммунальных услуг, беседа, и всё это нужно было записывать и сдавать отчёт (у меня и у подопечного – по тетрадке), после чего я показывала документ с итоговой стоимостью услуг, брала деньги, оплачивала и приносила квитанцию.
Самое трудное физически – высоко подниматься, если в подъезде подопечного не было лифта: допустим, пять-шесть человек посетить, и все на верхних этажах живут, а с полными сумками устаёшь сильно. У нас, конечно, было ограничение – пакеты до пяти килограммов каждому, – но разве будешь десять раз бегать в магазин? А психологически… Очень тяжело. Люди же все разные, тем более к старости психика меняется. Хотя мне, можно сказать, повезло: сильно вредных у меня не было.
Когда я собралась уходить (позвали на предыдущую работу), старалась это особо не афишировать и не акцентировать внимание: старики ведь сильно привыкают к проверенному человеку и не сильно-то хотят пускать в свой круг доверия новых людей. Очень жалели, что я увольняюсь.
На этой работе нужно быть спокойным, добрым, не обращать внимания на "фокусы" стариков, не отвечать грубостью на грубость, уметь находить подход к пожилым, сглаживать острые углы и делать скидку на возраст.
Бывают очень капризные пенсионеры. Например, я ходила к чужой подопечной на время отпуска сотрудницы. Одинокая женщина без мужа и детей, у которой квартира после смерти была завещана государству, постоянно возмущалась: то кошке не то мясо принесла, то тушёнку не такую надо, то сделала не то, что нужно, и так далее.
Дома абстрагироваться от работы не очень получалось: вечером всё равно проворачиваешь в голове, что нужно завтра сделать, что не забыть. Весь груз ответственности на себя берётся, хотя я старалась меньше пропускать все их проблемы через себя. Кстати, пыталась не давать домашний телефон, хотя подопечные просили.
Мне старики доверяли, но не у всех сотрудников было всё так гладко. Вот, например, один случай знаю: сестра очень известного человека подумала, что её обворовывают, так как она что-то не могла найти, обвинила во всём социального работника и пожаловалась брату, который, в свою очередь, обратился к властям. Бедная женщина целую ночь находилась в квартире во время поисков, в итоге пропажу, естественно, потом обнаружили.
Опекаемые у меня разные были. Одна вообще адекватная – соображающая, трезвомыслящая, только у неё ноги болели, поэтому ходить почти не могла. Хотя недалеко от неё дочь жила, но, видимо, не хотела она нагружать себя заботой.
Вторые – пожилая пара. Что с их сыном – не знаю, а вот дочь – в Новокузнецке. Они очень лёгкие по характеру: не считали каждую копеечку, не придирались по мелочам, относились с доверием, но я, конечно, не злоупотребляла. Когда их поставили на учёт, с ними жила её мама, которой было на тот момент 101 год. Они, в принципе, могли передвигаться по квартире, редко – даже выходить на улицу.
Третья – парализованная после инсульта женщина. Она молодая: когда я работала, у неё дочка в последних классах училась и, естественно, с такой домашней нагрузкой не справлялась. Кстати, врачи говорили, что она могла ходить: просто вроде как ленится, и ей так удобнее – ничего не делать, потому что она уже приняла болезнь и смирилась. В квартире у них – полная антисанитария: грязь, клопы и тараканы, которых я периодически приносила домой.
Ещё две сестры у меня на попечении были – бездетные, незамужние, – которые жили вместе. Младшая заболела и умерла, а старшая, которой уже за 80 лет было, сошла с ума на этой почве. Я однажды прихожу, а у неё на столе стоит портрет сестры. Она вырезала на фотографии, которая стояла в толстой раме, рот и "кормила" изображение бананами. Потом объявился брат, и началась делёжка квартиры. В итоге он её сдал в хоспис, где она примерно через неделю умерла. Конечно, тяжело им в таком возрасте терять близких.
Практически то же самое случилось с другой. Бабушка сначала была в трезвой памяти, но потом, после смерти сына (алкоголик, жил вместе с ней, во время одной из пьянок случился пожар – мужчина уснул и задохнулся угарным газом, а она смогла как-то выбраться) вообще начала из ума выживать. Думала, что она маленькая: говорила мне, мол, приходили мама и сестра, кормили её, как в детстве. Дочь у неё жила в Европе, приезжала каждый год, передавала матери деньги через знакомых, которые живут здесь. Потом какое-то время я дополнительно ходила к ней за отдельную плату (500 рублей в месяц).
Ещё ходила я к бездетным артистам. У них сначала была квартира в центре, и дальние родственники из другого района ездили к ним, помогали дома и на даче. Родные уговорили продать эту трёхкомнатную квартиру и купить другую: перебраться поближе к ним, чтобы легче было навещать. А один из родственников при покупке жилплощади оформил её на себя. Потом они начали ругаться между собой, эта история попала в средства массовой информации (я до сих пор храню материал из газеты на целую полосу). Журналисты писали, что на стариков оказывали психологическое давление: их при встрече спрашивали постоянно "Что, вы ещё не сдохли?". Не знаю, было ли на самом деле так: мне они не жаловались – возможно, потому, что боялись...
И вот однажды мы договорились, что я повезу бабушку в больницу. Мужа её не было дома: он у родственников тогда находился. Пришла я утром к ней, а у неё соседи: позвала на помощь, потому что сильно плохо стало. "Скорую" вызвали, врачи приехали и сказали: "Мы её не довезём", и она при нас скончалась. Страшно и неприятно было, конечно, когда она умирала. Психологическая травма осталась, и я думаю, что любому было бы тяжело на это смотреть.
Я считаю, что это очень нужная профессия: да, у многих пожилых живы дети, которые любят своих родителей, но из-за работы, которая сейчас нужна всем, на них остаётся совсем мало времени. Это ведь надо и утром, и вечером на несколько часов наведываться, так что не всегда социальные работники ходят только к брошенным. Жаль вот только, что оплачивается этот труд очень несправедливо...