Департамент труда и занятости населения Кемеровской области недавно порадовал очередной порцией позитивной статистики. По данным областных чиновников, в банке вакансий службы занятости работодатели заявили 23,4 тысячи мест, или на 7,9 тысячи мест больше, чем в прошлом году. Однако так ли уж радужны трудовые реалии в регионе и каковы основные тенденции в областной экономике, выяснял корреспондент VSE42.Ru.
Памятуя о том, что любая статистика лукавит, составить четкое мнение о том, что происходит на рынке труда в Кемеровской области, не так-то и просто. И, тем не менее, существующие данные дают возможность проанализировать эту принципиально важную часть жизни региона.
Увеличение количества вакансий, которое продекларировали чиновники департамента труда, произошло на фоне совершенно противоположного процесса. Так, по данным все той же областной структуры, списочная численность работников кузбасских предприятий только в январе 2017 года уменьшилась на 27,9 тысячи человек, что от общего количества работников составило три процента.
То есть, по крайней мере согласно статистике, количество вакансий увеличилось на треть, а количество работающих, пусть и на три процента, но сократилось.
При этом Кузбасс остается одним из лидеров антирейтинга по уровню безработицы и в Сибири, и в России в целом. При средней общероссийской безработице в 5,5 процента, в Кемеровской области этот показатель достиг 7,8 процента. То есть оказался больше почти в полтора раза.
Стоит отметить, что наш регион занимает в Сибирском федеральном округе пятое из двенадцати мест. Минимальный уровень безработицы показывает Красноярский край – 5,6 процента.
Еще немного для общего понимания пусть и официальной ситуации с занятостью в регионе. В зависимости от территории так называемый коэффициент напряженности (количество соискателей работы на одно рабочее место) очень сильно разнится. Например, лучшее положение по этому показателю областной департамент труда зафиксировал в городском округе Краснобродский. Здесь он составил 0,5 человека на вакансию. Почетное второе место досталось Кемерову, где коэффициент напряженности зафиксирован на уровне 0,8 человека на вакансию.
В то же время аутсайдеры, где количество соискателей кратно превышает количество имеющихся вакансий, чувствуют себя значительно хуже. Так, например, в Тяжинском муниципальном районе напряженность рынка труда составляет 14 человек на одну вакансию.
Однако не только количество претендентов на имеющиеся вакансии определяет качество рынка труда. Здесь есть ряд существенных моментов, которые говорят даже не о самом рынке, а в целом об экономическом положении в Кемеровской области.
Для начала несколько цифр. Всего за один год – весна 2016 в сравнении с весной 2017 года – показали весьма примечательные тенденции. Так, если по данным на начало апреля 2016 года среди безработных количество людей, не имеющих никакого профессионального образования, составляло 39,5 процента, то весной 2017 года этот показатель увеличился почти на один процент и достиг 40,4 процента.
Сам по себе уровень профподготовки соискателей на рабочие места не столь показателен, если оценивать его изолированно. А вот на фоне других характеристик рынка труда он становится весьма интересным. Например, за то же время количество претендентов на трудоустройство среди жителей городов в общей статистике областной безработицы сократилось на 0,6 процента – с 81,3 до 80,7 процента. Соответственно, именно настолько выросла безработица в кузбасских селах. Можно предположить, что приток необразованных безработных произошел именно за счет села. Ну и, например, за счет оттока выпускников вузов, решивших искать удачу за пределами родного Кузбасса.
С другой стороны, весьма интересен и другой показатель безработицы: доля молодежи в возрасте от 16 до 29 лет. Тут за минувший год произошли более серьезные изменения. Весной прошлого года доля молодых безработных составляла 27,3 процента. Весной текущего года этот уровень составил 24,2 процента. То есть количество молодых соискателей работы сократилось почти на три процента. И это всего за год. В результате средний возраст кузбасского безработного вырос с 42,4 до 43 лет.
Можно, конечно, предположить, что те самые три процента просто нашли работу и выбыли из стана ее жаждущих. Но, скорее всего, ситуация складывается совершенно иным образом: сокращение молодежи в доле официальных безработных связано с тем, что эта самая активная часть населения региона просто выезжает за его пределы – в поисках лучшей доли. И вернутся ли уехавшие сегодня молодые люди, которые будут строить свою жизнь, создавать семьи, обрастать социальными связями за пределами Кузбасса, обратно в регион – это даже не риторический вопрос.
Кстати, сократилось и количество мужчин-безработных – на 3,2 процента. Соответственно, на эти же проценты выросла безработица среди женщин. В результате последние значительно укрепили свое доминирование на рынке безработицы, поднявшись с 50,6 до 53,8 процента.
Учитывая то, что мужчины, как ни крути, обязаны обеспечивать свои семьи, можно предположить, что они просто выезжают за пределы региона на заработки, не регистрируясь при этом в качестве безработных. Но это, как говорится, только догадки.
Завершая разговор исключительно о показателях официальной безработицы, стоит привести еще одну цифру: количество "профессиональных" безработных, кто не может найти работу более двенадцати месяцев с весны прошлого года, выросло почти на 15 процентов. Если на начало апреля 2016 года этот показатель составлял 2,8 процента от общего количества безработных, то к апрелю 2017 года он достиг 3,2 процента.
Теперь подойдем к рынку труда и в целом к экономической ситуации в ее "человеческом" аспекте с другой стороны. Вопреки формально позитивным цифрам, которые показывает областной департамент труда, данные по той же задолженности по заработной плате, увы, не радуют.
По информации Кемеровостата, за минувший год просроченная (более двух месяцев) задолженность по зарплате в Кузбассе выросла в три раза. Например, на начало апреля 2016 года она составляла 35,446 миллиона рублей, а на этот же период текущего года – уже 111,226 миллиона рублей.
Здесь стоит отметить, что увеличение самой задолженности, конечно, весьма показательный индикатор состояния и экономики в регионе в целом, и, как следствие, в конкретных ситуациях в частности. Однако есть еще один принципиально важный момент. При том, что задолженность в абсолютных цифрах выросла в 3,1 раза, количество работников, которым должны работодатели, увеличилось почти в 3,9 раза (с 1228 человек в марте 2016 года до 3782 человек на начало весны 2017 года). Таким образом, нетрудно догадаться, что средняя зарплата каждого работника, попавшего в список невольных кредиторов своего предприятия, помимо всего прочего еще и уменьшилась в абсолютных показателях.
Мало того, что инфляционные процессы (тот же рост цен на товары первой и не только необходимости) активно "сжирают" доходы кузбассовцев, так еще и номинальный доход тоже уменьшается. Как следствие, такое встречное движение снижает реальные доходы жителей региона удвоенными темпами.
Кстати, об инфляции, росте цен и, как следствие, падении реального уровня жизни. Согласно опубликованным данным Кемеровостата (которые, как известно, выходят со значительной задержкой), в 2017 году даже январь, который всегда отличается минимальной покупательской активностью после бурных новогодних торжеств и "безудержных" покупок, – и тот показал рост индекса потребительских цен на 0,1 процента к предыдущему месяцу. А февраль, в свою очередь, нарастил январский тренд, добавив еще 0,3 процента роста.
Столь, как может показаться, несущественный рост индекса потребительских цен в целом "по палате" с лихвой компенсируется ростом индекса по сегментам рынка. Так, например, индекс цен производителей промышленных товаров всего за два месяца – с декабря 2016 года по февраль 2017 года – вырос сразу почти на 17 (16,9) процента.
Слабым утешением в данной ситуации можно считать, что индекс производителей сельскохозяйственной продукции за это же время снизился на 2,1 процента. Ну что ж, как говорится, "картошка есть – с голода не помрем".
Но, увы, даже в товарах сельскохозяйственного сегмента единства нет. Если растительное масло в среднем подешевело на 1,2 процента, то сливочное масло подорожало на 4,9 процента. А вот рекордсменом двухмесячного роста стала белокочанная капуста, которая добавила в цене сразу 17,6 процента.
И такая ценовая ситуация складывается на фоне продолжающегося снижения темпов роста основных экономических и социальных показателей. Так, рост индекса промышленного производства в начале 2017 года по сравнению с тем же периодом (январь – февраль) прошлого года замедлился более чем в два раза: 2,3 процента против 5,8 процента соответственно.
При этом производство продукции сельского хозяйства и вовсе снизилось на 0,5 процента (к январю 2017 года). И это при том, что к февралю прошлого года статистики зафиксировали рост на 2,3 процента.
Однако полпроцента – это, как выяснилось, не предел. Например, грузооборот автомобильного транспорта, который, как известно, является одним из ключевых маркеров экономической активности, за тот же период просто-таки "бухнулся" на 5,5 процента. Но абсолютным рекордсменом падения, видимо, стоит признать розничную торговлю. Ее оборот сократился на 6,5 процента.
На фоне таких безрадостных процессов в экономике и социальной сфере региона как-то особенно циничными выглядят данные по объему платных услуг. Пока доходы и реальное производство в перечисленных секторах экономики падают, объемы платных услуг уверенно растут. К уровню первых двух месяцев прошлого года этот рост составил 0,9 процента.
Говоря в целом о, пусть и в два раза замедлившемся, но все-таки росте индекса промышленного производства, стоит отметить, что основным драйвером этого роста стала угледобыча. Тут повезло угольному Кузбассу с ростом цен на мировом рынке и, как следствие, желанием (и возможностью) со стороны угольщиков продать "кузбасскую валюту" по выгодному курсу иностранным контрагентам.
В результате статистики зафиксировали рекордный (на фоне прочих сегментов экономики) рост в 5,3 процента. При этом, увы, графа "добыча прочих полезных ископаемых" отмечена сокращением индекса на 8,5 процента.
Рекордным падением объемов, к слову, отметилась такая отрасль, как производство напитков. За два первых месяца текущего года сокращение составило 33,1 процента, а сравнение месяца к месяцу (февраль 2017 – февраль 2016) показало еще большее падение – 41,1 процента. Так что, как ни крути, а пить в Кузбассе стали меньше. Что бы это ни значило. По крайней мере, напитков местного производства.
Еще одним инфраструктурным показателем, безусловно определяющим бизнес-активность в регионе, можно считать "водоснабжение; водоотведение, организацию сбора и утилизации загрязнений". Любое мало-мальски работающее предприятие нуждается и в водоснабжении, и в водоотведении, и в организации сбора и утилизации загрязнений. Так вот, этот параметр за два месяца года сократился сразу на четверть – на 25,12 процента.
Можно, конечно, порадоваться таким странным цифрам Кемеровостата, как производство автотранспортных средств, прицепов и полуприцепов, вдруг выросшее в 2 (!) раза, или производство компьютеров, электронных и оптических изделий, увеличившееся в 2,2 раза. Но как-то не очень верится, что Кемеровская область стала центром компьютеростроения или автопроизводства. Скорее всего, какое-нибудь маленькое предприятие, выпускавшее 1,5 прицепа в месяц, стало делать три точно таких же прицепа. Ну а уж в производстве компьютеров – остается только догадываться, что статистики имели ввиду под таким звучным словосочетанием. С другой стороны, человек, вставляющий "плашку" оперативной памяти в материнскую плату, занимается ничем иным, как производством компьютеров. Просто он, видимо, стал это делать в 2,2 раза чаще. Только и всего.