Отшельницу Агафью Лыкову знает, пожалуй, каждый кузбассовец. И это несмотря на то, что живёт она, в общем-то, не так уж и близко – в Хакасии. Зато далеко не каждый знает о том, что в Кемеровской области есть целое поселение таких отшельников. Правда, не по своей воле. К ним не прилетает волшебник в голубом вертолёте с кучей припасов, сюда лишь два раза в неделю ходит электричка, а хлеб привозят вообще раз в семь дней. Это неведомое (или невидимое) место располагается в Топкинском районе, на разъезде 79-й километр, прямиком за посёлком Ключевой.
В конце января там произошла трагедия: из-за того, что "скорая помощь" пробиралась на разъезд через сугробы почти двенадцать часов, умер человек. И это отнюдь не единичный случай: зимой про этих людей действительно забывают, словно они отрезаны от всего мира невидимым силовым барьером, как у Кинга. Корреспонденты VSЁ42 решили наведаться в это поселение и выяснить… да хотя бы просто попытаться продраться через многотонные толщи снега.
Трасса на Юргу. Поворот на Новосибирск. Обшарпанная остановка с романтично-оптимистичным названием "Рассвет". Через сто пятьдесят метров – дорога на Ключевой, за которым прячется многострадальный разъезд 79-й километр.
Ещё шесть километров по ухабам – и появляются первые дома. Навстречу едет трактор, устало отряхивая ковш от остатков снега: дороги и правда чищеные. Может быть, он едет оттуда, куда мы держим путь, – по крайней мере, хочется на это надеяться.
Маленький посёлок похож на паутину лесного паука: небольшие улочки, часто пересекающиеся между собой, создают причудливый узор на навигаторе, в котором очень легко запутаться.
Ключевой кажется мёртвым. На улицах – ни души. Только бродячие собаки, жадно заглядывающие с сугробов в окна нашего автомобиля голодными глазами. Почему-то даже не вызывает удивления тот факт, что в нескольких километрах отсюда кто-то легко может отдать концы. Это будто бы витает в воздухе.
Плутая по Ключевому, мы ищем нужную нам дорогу. Наверняка она сейчас в надлежащем состоянии: улицы только почистили, да и случай, произошедший в конце января, вряд ли оставил равнодушной администрацию Топкинского района.
Тогда мужчине пятидесяти четырёх лет внезапно стало плохо, и его гражданская жена вызвала "скорую", которая упорно отказывалась приезжать, ссылаясь на то, что дороги не чищены. Пока нашли людей, которые займутся чисткой, и снегоуборочную технику, прошло почти двенадцать часов. Врачи успели добраться до больного лишь тогда, когда тот уже скончался. Как оказалось, у него было онкологическое заболевание, протекающее в тяжёлой форме.
Это не единственный случай, когда карета "скорой помощи" не смогла вовремя доехать до разъезда. В конце 2013-го у одной из жительниц произошло кровоизлияние в мозг. В тот раз дорогу расчистили в четыре раза быстрее – за три часа, – и женщину удалось спасти. Правда, она неделю пролежала в коме, но смогла выкарабкаться. В общем, тут болеть страшно. И чуть ли не безнадёжно.
Ищем дальше. Проезжаем сеновал. Какой-то амбар, откуда робко выглядывает кто-то, по самый нос закутанный в шарф и фуфайку: здесь гораздо холоднее, чем в городе. Спрашиваем дорогу, в ответ получаем неопределённый жест рукой. Удаляемся в противоположную сторону, пока не встречаем кого-то, кто может нам внятно объяснить, куда ехать дальше.
Деревенский мужик, заботливо убирающий сено в стайку, удивляется нашей просьбе показать путь к разъезду 79-й километр.
– Да вы же туда не проедете!
– Нам как раз эта дорога и нужна.
– Так там же всё заметено! Её не чистят ведь. А другого пути и нет. Так что только на лыжах.
Тем не менее мужик соглашается проводить нас до нужного поворота. Садится к нам машину и занимает роль штурмана. Оказывается, нужный нам поворот мы уже проезжали дважды, но из-за того, что дороги там правда нет, не обратили даже внимания.
Собственно, дорогу на разъезд не чистили с конца января. Смерть одного из жителей – совсем не урок для администрации. Как выяснилось позже, туда неоднократно обращались жители с просьбой хотя бы периодически чистить дороги, но ответа никакого не получили. Также обращались в администрацию посёлка Шишино, который блокирует разъезд с противоположной стороны. И снова полная тишина, только мёртвых с косами не хватает.
Вот и получается, что люди живут в западне. А там ведь ещё маленькие дети, которые из-за неудобного расписания электричек не могут нормально учиться. Уезжают во вторник, опаздывают на занятия, живут в интернате до пятницы, уходят с уроков раньше, чтобы попасть домой. Однако пускать ежедневные электрички никто не собирается. Нет даже каких-то снегоходов на крайний случай, которые здесь совсем не редкость. Или вертолёта – как у Агафьи Лыковой.
Куда-то за снежные горы уводят даже не тропинки, а просто провалы в сугробах от чьих-то ног. Следы ведут вдаль, насколько хватает глаз. Там и живут 22.. нет, уже 21 оставшийся человек, до которого никому нет дела.
Слухи по округе разлетаются быстро и без интернета, поэтому на других разъездах люди тоже живут как-то неспокойно. И наполовину заваленные снегом, потому что тут таких "79-х километров" не один и не два. К примеру, на другом разъезде, в Юрьевке, этой зимой произошёл случай, похожий на предыдущие, но с иным финалом. Мужчине стало плохо, повело лицо, но, будучи наслышанным о том, как до соседнего разъезда врачи добирались двенадцать часов, "скорую" он вызывать не стал: испугался за ухудшение своего состояния по дороге в больницу. Три дня он лечился народными методами и только во вторник смог попасть на лечение – потому что электричка наконец-то пришла.
К сожалению, для большинства жителей разъездов это не просто рассказ, а суровая действительность, в которой быстро привыкаешь не надеяться ни на кого, кроме себя. И это происходит каждую зиму, у нас с вами под носом. И у тех, кто должен регулировать подобные вопросы, но почему-то отводит глаза в сторону, пока люди выживают любой ценой. Так, что Беару Гриллсу и не снилось.